ИНДУСТРИАЛИЗАЦИЯ ПЕЛЕВИНА
НОВАЯ КНИГА ВИКТОРА ПЕЛЕВИНА - БЕСПРЕЦЕДЕНТНЫЙ МУЛЬТИМЕДИЙНЫЙ ПРОЕКТ
Текст: Галина Юзефович
Виктор Пелевин — первопроходец во всем, и потому границу, отделяющую литературу от сопредельных сред, он, естественно, тоже перешагнул ранее прочих. Еще в далеком 1998 году специально по заказу группы «Ва-Банк» Пелевин написал рассказ «Нижняя Тундра», двумя годами позже увидевший свет в виде некого подобия рок-оратории. Уже сравнительно недавно, в 2004-м, он первым среди отечественных сочинителей придумал приложить к своему роману саундтрек — промо-тираж «Священной книги оборотня» распространялся в сопровождении компакт-дисков с записью композиций, упомянутых в тексте. И вот, наконец, закономерный итог этого процесса — невиданное, поистине индустриального масштаба бурление всевозможных мультимедиа-проектов вокруг новой книги Пелевина «Шлем ужаса», опубликованной в рамках международного издательского проекта «Мифы».
Первое и самое необычное — аудиокнига с записью текста повести, выпущенная ИД «Союз», появилась в продаже на две недели раньше, чем собственно бумажная версия.
Событие это совершенно беспрецедентное — до сих пор величайшим достижением в аудиокнижной сфере считалось синхронное появление книги на CD и на бумаге (как было, например, с романом Пауло Коэльо «Одиннадцать минут»). Однако если аудиокнига «бразильского мага» и другие аналогичные издания были выполнены в экономичном жанре моноспектакля с редкими музыкальными перебивками, то в случае с Пелевиным слушателю предлагается полноценная полифоничная аудиопостановка с участием знаменитостей (роли в «Шлеме ужаса» исполнили Тина Канделаки, Леонид Володарский, Николай Фоменко, Юлия Рутберг). Кстати, это обстоятельство тоже по-своему уникально: до сих пор издательский дом «Союз» решался на подобную дорогостоящую авантюру лишь однажды — четыре года назад, когда схожим образом был поставлен «Азазель» Акунина.
«Азазель», к слову сказать, оказался затеей сугубо имиджевой (этим словом принято сегодня вежливо обозначать начинания, провальные с коммерческой точки зрения), однако на сей раз расходы аудио-издателей имеют неплохие шансы окупиться. Прежние проекты «Союза» привлекали потенциального потребителя не столько контентом (те, кого интересовало исключительно содержание книг, прекрасно обходились их более дешевыми бумажными копиями), сколько моделью презентации и потребления, а это заведомо сужало аудиторию. В отличие от них «Шлем ужаса», вероятнее всего, спровоцирует подлинный ажиотаж среди многочисленных верных «пелевинианцев», не готовых ждать две недели до релиза самой книги. Дополнительный стимул для того, чтобы не откладывать знакомство с новым Пелевиным на потом, — цена: несмотря на исключительно затратный способ производства, диски и кассеты с «Шлемом ужаса» обойдутся покупателю примерно в ту же цену, что и бумажный вариант, и (что особенно удивительно) значительно дешевле других аудиокниг аналогичного качества.
Разгадка этого последнего феномена кроется в самой главной и, предположительно, самой помпезной части мультимедийного проекта «Шлем ужаса» — театральном шоу, премьера которого состоится 21 ноября в Театральном центре на Страстном бульваре.
Режиссером этого загадочного действа в жанре Active Fiction Show, сочетающем приемы театрального перформанса, литературы и видеоинсталляции с высокими технологиями, стала Живиле Монтвилайте (в прошлом году уже прошумевшая интерактивным шоу «Эфедра»), продюсером — Владимир Месхи (среди его самых ярких достижений — общее руководство фестивалем «Максидром» и организация гастролей группы «Тату» в Японии), а роли исполнили уже упомянутые звезды театра, телевидения и радио. Иными словами, аудиокнига стала своего рода субпродуктом этого грандиозного сценического проекта — этим и объясняется ее сравнительно невысокая розничная цена. Большая часть деталей, касающихся самой постановки, пока сохраняется в тайне. Известно лишь, что шоу будет напрямую транслироваться в Интернет, а все зрительские места в зале Театрального Центра на Страстном оборудуют мониторами и клавиатурой, посредством которых зрители смогут не только корректировать происходящее на сцене, но и обмениваться комментариями друг с другом и с многотысячной «виртуальной» аудиторией.
Словом, страсти вокруг новой книги главного литературного гуру России кипят при нешуточной температуре. Однако трудно не заметить, что за буйством мультимедийных красок, за сладкозвучными голосами Фоменко и Канделаки голос самого Пелевина практически неразличим.
Встроенный в богатый культурный контекст, собственно текст «Шлема ужаса» теряется, оказывается не более, чем формальным поводом для создания раскидистого мультимедийного антуража, а выход бумажной книги — самым проходным и блеклым (хотя, спору нет, необходимым) эпизодом в пафосном шествовании проекта по различным информационным средам. В этой связи трудно отделаться от ощущения, что слово «Пелевин» чем дальше, тем больше теряет свой исконный смысл, становясь не столько именем писателя, сколько успешным брендом, под который отлично подверстываются разнообразные увеселительные мероприятия.
И потому, перефразируя известную цитату из раннего пелевинского рассказа «Затворник и шестипалый» («Что такое Дунька? — Дунька это такая область пространства»), на вопрос «Что же такое «Пелевин»?» сегодня можно с полным основанием ответить: «Пелевин — это такая область пространства». А в скобочках добавить — пространства развлечений.
И точно так же, как и в случае с пресловутой Дунькой, в этом определении не будет практически ничего оскорбительного для объекта высказывания.
vi0 Биг спасибо было уже собирался покупать Хотя это форменное надуватедьство 120 ру непонятно за что
[Ответ]
лехх 21:10 08.11.2005
Сообщение от :
Хотя это форменное надуватедьство 120 ру непонятно за что
Да. Опасно нынче литературу приобретать - отдашь стольник, а там не пойми что. То Донцову подсунут, то Маринину в обложке Пелевина. Сплошное надувательство.
[Ответ]
Pengvin 06:42 09.11.2005
лехх формат у книги в половину обычного книжного шрифт почти для слепых Учитывая стиль написания книги имеются огромные пропуски между репликами персогажей все это дело можно было бы ужать до размера брошюры в мягкой обложке и продать за цену в половину меньшую
[Ответ]
vi0 11:13 09.11.2005
Сообщение от Pengvin:
можно было бы ужать до размера брошюры в мягкой обложке и продать за цену в половину меньшую
По-твоему, цена книги зависит от количества потраченной бумаги и типографской краски?
[Ответ]
yolk 18:54 09.11.2005
Виктор Пелевин «Шлем ужаса»
Открытый мир, 2005
Восемь существ, сами не знающие, где они, но повстречавшиеся на одной «нити» интернет-чата, из подсказок — собственных имен, снов, деталей интерьера и одежды — догадываются, что кто-то поместил их в виртуальный лабиринт, где разыгрывается миф о Минотавре. Коротая время в заточении, пестрая компания обсуждает версии происходящего, разбредается по своим персональным лабиринтам, препирается, ссорится, кто-то даже влюбляется, все острят — и ждут встречи с Минотавром и явления Тесея, небезосновательно подозревая, что оба — уже здесь, среди них.
Весь роман, на первый взгляд абсолютно непредсказуемый, на самом деле построен на серии повторений. В глаза бросаются разного рода удвоения — двое карликов, топор с двумя лезвиями, два рога, двое каноников, двойная клюшка, два полушария мозга. Каждое удвоение, то есть простейшее разветвление, автоматически провоцирует путешествующего по лабиринту на выбор — так что неудивительно, что чаще всего существа обсуждают проблему выбора, выборов и вообще свободы воли. Диалектика, диалог, двоичный код, близнечный миф, Твин Пикс — по любой из этих тем в «Шлеме ужаса» можно написать отдельную работу; роман — не просто про мозг, он и сам — двигатель, вырабатывающий смыслы, и я не уверен, что его ресурс чем-либо ограничен.
Может показаться, что «Шлем ужаса», где все происходит в голове, — чистый роман идей, голая схема; на самом деле в нем не меньше пейзажей, лирических отступлений и красочных портретов, чем в психологическом романе XIX века, — просто весь этот материал здесь спрессован, заархивирован. Стоит, однако, дотронуться до любого слова или символа — и он начнет разворачиваться, лучиться, пожирая пространство. Звездочка, астериск, оказывается Астерием, «звездным», сыном Миноса и Пасифаи — Минотавром, хозяином лабиринта, человеком с головой быка — которая и есть шлем ужаса, представляющий собой лабиринт, схема которого выглядит как * — снежинка, крест с разветвляющимися линиями-отростками.
«Шлем ужаса» — часть интернационального проекта «Мифы» британского издательства Canongate, заказавшего нескольким современным писателям — Пелевину, Умберто Эко, Маргарет Этвуд — сочинить романные версии известных мифов. Пелевин выбрал миф о Минотавре якобы по совету девочки, дочери итальянских знакомых, приславшей ему записку; по правде сказать, эта история больше похожа на сюжет про Импровизатора из «Египетских ночей»; не зря, чай, знакомые — итальянские. Один миф завернут в другой, и конца этой матрешечной структуре не предвидится.
«Шлем ужаса», и выглядящий-то как пьеса («Organizm(-: В чем дело? Есть здесь кто-нибудь? Romeo-y-Cohiba Я есть.»), похож на сценарий реалити-шоу — группа незнакомых друг с другом подопытных пытается судить о внешнем мире по намекам невидимого режиссера. Другое дело, что этот «Голод» снимается в месте, напоминающем линчевский Черный Вигвам: карлики, великаны, зеркала, шторки, эзотерические символы, каждая реплика как будто свинцом налита. Ну или это как если бы в «шоу «Голод» участвовала группа платоновских обитателей Пещеры, разглядывающих тени на стене. Стена, впрочем, тоже мнимая. Киберпространство — мир соблазнов и обманок, морочащий сходствами: вот шекспировский Остров из «Бури», вот Фраксос из фаулзовского «Мага», подвал из его же «Коллекционера», «Остров накануне» Эко; словом, все острова, пещеры и замкнутые камеры, где некий Экспериментатор ставит психологические опыты. Размер и смысл этого сборного лабиринта зависят исключительно от культурной компетенции читателя: Пелевин прозрачно намекает на Платона, Шекспира, Фаулза, Линча, Джерома К.Джерома и Шамиссо.
Кажется, что смысловые разветвления в «Шлеме ужаса» — и количество кодов к нему — бесконечны, но здесь не зря так же часто, как раздвоения, возникают и различные предметы с загибом: выпукло-вогнутые ромбы, шляпы с загнутыми полями, знак доллара, якорь, рога быка, струи фонтана и так далее. Вот и крест в основе лабиринта окружен искривленными линиями, которые сначала расходятся и уводят в бесконечность, а затем загибаются и возвращаются, так сказать, на кресты своя. Именно по этой схеме герои рассказывают о своих персональных лабиринтах — по сути, они все время ходят по кругу; типично пелевинская, заметьте, диалектика — бесконечное разветвление оборачивается не бесконечным разнообразием, но тотальным однообразием.
«Шлем ужаса» — роман о свободе и свободе воли, которая на деле сводится к мнимой возможности выбора — мнимой, потому что всегда обусловленной внешними факторами. У мира-лабиринта всегда есть хозяин — которого существа называют «бог», «Минотавр», «администратор», «политтехнолог», «профессор Павлов», «маг», «program vendor», «Bull Gates», — владеющий технологией подмены свободы выбора фальшивой «интерактивностью». Мир, как наглядно продемонстрировано в «Шлеме ужаса», есть пространство обмана и предательства. Любовь, счастье, демократия, свобода воли, удовольствие от потребления — все здесь липа. Слова — предатели, символы — предатели, предметы — предатели, да и те, кто их воспринимает, — тоже предатели. «Шлем» — беседа тех, кто живет в голове, но даже и в этом диковинном пространстве Пелевин разыгрывает чуть ли не детективный сюжет об убийстве Минотавра. Отличие пелевинского криминального романа от классического герметичного детектива состоит в том, что Х, неизвестное, здесь не один — а все: ХХХХХХХХ. Непонятно ведь, кто на самом деле здесь Минотавр, кто Тесей, кто Ариадна. Это похоже на игру в «Мафию», где кто угодно может оказаться кем угодно. В финале, кстати, именно этим все и кончается.
Пелевинский лабиринт — и его магическая версия, шлем ужаса, — хоть и представляет собой бесконечное разветвление крестообразного центра, в конечном счете оказывается круговым. Кольцо — мир как замкнутая сама на себя система, мнимо вырабатывающая новизну/будущее, а по сути, гоняющая ничто, пустоту — идея фикс Пелевина. В сущности, он в каждом романе изобретает новую модификацию одного и того же вечного двигателя. Отсюда пелевинская одержимость уроборосами и *****асами — бесконечно обменивающимися энергией и информацией парами. Таких диполей в «Шлеме ужаса» навалом.
В какой-то момент ловишь Пелевина вот на чем. Один из здешних восьми персонажей, Сартрик (пребывающий в особом алкогольно-экзистенциальном лабиринте, так что его все время тошнит), произносит коронный спич, «абсолютно пелевинский»: «…все вы какие-то тени, один я здесь живой. Вы просто кандалы на извилинах моего головного мозга. Все ваши «роллс-ройсы» и Лолиты, «феррари» и Берлускони, весь ваш недавно побритый гламур, ваше поле чудес, на котором вас каждый день имеют в ххх под денежным деревом, — ведь вы это сделали из моей головы! И при этом я у вас никто, а вы у меня все. А? В моей же голове!! Но я вас скину. Придет день, я вас скину, о, как скину! Я вам еще сыграю фантазию бля-минор для волыны с подъездом!» На самом деле, если приглядеться, Пелевиным покажется не только Сартрик, но каждый из восьми персонажей. Циничный политтехнолог Щелкунчик. Романтичный Ромео-и-Коиба. Аскетичная христианка Угли. Брутально-жовиальный Организм. Простодушная Изольда. Книжный Монстрадамус. Загадочная и своевольная Ариадна. Понимаете, в чьей голове все это происходит? «Шлем ужаса» — это ведь автопортрет Пелевина, просто исполненный в пикассовской манере, из деформированных осколков.
Про «шлем ужаса» надо отдельно сказать. Вообще-то, это термин: так называется гальдрастаф, древнеирландский рунический символ — разветвляющийся крест. «Согласно Северному мифу, — читаем в специальном источнике, — обладание этим «шлемом» приносит способность вселять парализующий ужас в сердца врагов и наделяет владельца другими магическими силами. В «Саге о Вельсунгах» говорится, что «шлем» является частью сокровищ нибелунгов. Герой Сигурд возвратил это сокровище богам и человечеству, убив чудовищного змея Фафнира». Нордическая тема, однако ж, подавлена в романе греческой — мифом о человеке с крупнорогатой головой, которая на самом деле, по Пелевину, — шлем ужаса.
Этот греко-буддистско-ирландский шлем удивительно удачно подходит к одному мотоциклу, безусловно, известному Пелевину. Шлем — модификация мотоцикла из романа американского писателя Пирсига «Дзен и искусство ухода за мотоциклом» (неслучайно, наверное, «рога изобилия» на голове у быка похожи на глушители мотоцикла); на том мотоцикле тоже демонстрировалось, как устроен мир. В философском романе Пирсига главная понятийная категория — Качество: полуинтуитивное-полурациональное ощущение хорошо выполненной работы, природного равновесия, добродетельного по сути; это качество — Качество как моральная ценность — есть в «Шлеме».
«Шлем ужаса» — роман о лабиринте, скроенный по схеме лабиринта и пленяющий своей пропорциональностью, симметричностью, абсолютной гармонией между составляющими его частями, — есть воплощенная красота, такая же, какая присутствует в нетварных геометрических фигурах — в кресте, астериске, снежинке. Пелевин не столько написал его, сколько вписал в божественную форму. Главная особенность «Шлема» состоит в том, что Пелевин не просто развел миф о лабиринте по разным понятиям, сыграв очередную свою фантазию бля-минор для волыны с подъездом — «смешную», «объясняющую все», «дико точную»: ему удалось создать безупречную вещь. «Шлем ужаса» — самая красивая вещь Пелевина, она действительно будто из сокровища нибелунгов. И поскольку в ней он достиг такого качества, которое пишется с большой буквы, Качества как моральной ценности, то — всегда стеснявшийся «гуровать» — теперь он имеет и моральное право объяснять и указывать.
Лев Данилкин
[Ответ]
yolk 19:05 09.11.2005
халява это хорошо, с одной стороны. с другой, хоть убейте, не могу Пелевина на компе чиать. только в печатном виде. да и в кассу пелевинскую ни рубля не идет. тоже жалко и нечестно. я его все-таки уважаю и люблю.
[Ответ]
vi0 А я об чем говорю? Если расматривать себестоимость производства книги то 600 страничные тома Азимова продаются почти за такую же цену Вопрос не в затраченных на печать деньга а в популярности
[Ответ]
лехх 21:20 09.11.2005
пенгвин: когда ты покупаешь книгу, ты покупаешь некоторое количество переработанной древесины и типографской краски? может тебе ва-банк коллекционировать в таком случае - ваще халява.
[Ответ]
Pengvin 21:50 09.11.2005
лехх Можно было бы издать книгу формата формата А4 с золотым теснением и кожаным преплетом Просто должны быть и бюджетные издания для студенто
Я себе почти за те же самые деньги не так давно купил Пелевина Generation П Чапаев и пустота Жизнь насекомых Омон Ра Желтая стрела в двух томах издательство Вагриус
Посто меня бесит когда домагиваются моих денег самым наглым образом
[Ответ]
лехх 22:03 09.11.2005
Сообщение от :
Посто меня бесит когда домагиваются моих денег самым наглым образом
Издатели спят и видят, как бы отнять твою стипендиальную копейку...
Все вышесказанное тобой - натуральное жлобье.
[Ответ]
Fess 22:49 09.11.2005
Pengvin все правильно. ты покупаешь не бумагу и краску, а продукт. законченный и целостный. цена которого определяется спросом. хочешь съэкономить - скачивай, распечатывай, читай. выбор есть всегда.
[Ответ]
yolk 18:56 11.11.2005
прочла день назад. нет, не прочла ,а "проглотила". имхо, книгу можно десятки раз перечитывать , каждый раз находя что-то новое и пытаясь до конца разобраться в строении шлема и она не надоест.
кстати, на счет чтения её в формате ворд- при прокрутки колеса на мыши,получается такой эффект , что ты действительно читаешь только что появляющиеся сообщеия, как в чате. при чтении в книжном варианте такого бы не было.
[Ответ]
и все-таки бумажные книги у меня в большем почете =)
[Ответ]
Pengvin 22:12 12.11.2005
yolk согласен стиль написания книги располагает к чтению ее в цифровом формате лехх Да я жлоб! (с) Если хватает денег покупай книгу это личное дело каждого
[Ответ]
DeeP 12:01 14.11.2005
Новая вещь Виктора Пелевина «Шлем ужаса» сначала вышла в виде аудиокниги, и только на прошедшей неделе возможность познакомиться с нею получили те, кто по старинке предпочитает книжки не слушать, а читать. Известно, что книга, прочитанная про себя, и книга, прочитанная вслух (особенно если читает ее человек не случайный), - это зачастую две совершенно разные книги, однако никогда на моей памяти различие не было настолько разительным и полным. Даже если вы уже прослушали «Шлем ужаса» на диске или кассете, настоятельно рекомендую этим не ограничиваться – поверьте, прочитав тот же самый текст на бумаге, вы найдете в нем немало нового.
Или, вернее, так – вы точно не найдете в нем того, что ожидаете найти. Несмотря на сомнительные актерские дарования многих исполнителей, принявших участие в записи «Шлема ужаса» (я, например, категорически не готова одобрить визгливую манеру Тины Канделаки, сыгравшей Ариадну), необходимо признать: по сравнению с книгой аудио-версия кажется несравненно более многозначительной, сложной, глубокой да и вообще увлекательной.
Секрет прост. Набранный на бумаге пелевинский текст производит впечатление одномерной развертки, и только голоса актеров до определенной степени компенсируют «Шлему» эту нехватку живой плоти. В отсутствие же порождаемого звуком объема текст костенеет и блекнет, превращаясь в цельнометаллический каркас – чистая, ледяная и выспренная мысль. Квинтэссенция пелевинской философии, своеобразный «пелевин-рафинад» - ничего лишнего: ни шуточек, ни современных реалий, ни реализованных языковых метафор. Словом, ни одного классического пелевинского приема - ни картинок, ни разговоров, как сказала бы Алиса.
Впрочем, как раз разговоров-то в книге с избытком. По сути дела, она вся состоит из одних сплошных разговоров. Восемь персонажей, запертых каждый в своей камере, и вынужденных общаться между собой посредством чата, довольно скоро понимают, что находятся в лабиринте, что запер их здесь не кто иной, как Минотавр, и что надеяться им, соответственно, следует лишь на неведомого Тесея, который должен убить Минотавра и вывести их отсюда.
Дни ожидания узники коротают за беседой, флиртом и прогулками по прилегающим к их камерам лабиринтам (у каждого персонажа лабиринт свой, соответствующий его индивидуальности – у кого-то дорожка среди кустов, у кого-то – мозаика на полу готического собора, а у кого-то – дощатые стенки, размалеванные под кирпич). В конце концов все, разумеется, окажется не тем, чем выглядит: и герои – не герои, и Тесей – не Тесей, и Минотавр – не Минотавр, а уж про лабиринт и говорить не приходится.
Однако ожидаемого чуда, практически всегда гарантированного читателю Пелевина, не происходит: самый пелевинский, вроде бы, из всех пелевинских текстов, самое пространное и развернутое изложение системы его философских взглядов (лежащих, как многие из нас думали, в основании его литературного успеха) оказывается одновременно самой скучной и банальной из всех книг писателя. Пожалуй, в известном смысле ее можно называть еще и самой совершенной – если под совершенством понимать стройность конструкции и отсутствие излишеств, однако «Шлем ужаса» — тот самый редкий случай, когда совершенство не является залогом читательского удовольствия.
Собственно, ценность этой книги (на мой взгляд, самой неудачной из всех книг Виктора Пелевина) в том, что из нее следует неожиданный вывод. Если раньше мы полагали, что любя Пелевина, мы любим философа и мыслителя (а вовсе не изумительного наблюдателя, тончайшего острослова и непревзойденного словесного виртуоза), то теперь самое время сознаться в собственных ошибках.
Философ и мыслитель он, как выясняется, весьма заурядный. Что, впрочем, ни в малой мере не умаляет достоинств Пелевина как писателя – безусловно, главного писателя наших дней. И единственное, что в этой связи необходимо понимать, это что вопреки двухсотлетней традиции русской литературы слова «писатель» и «философ» вовсе не следует считать полными и безоговорочными синонимами.
