В буфете было по-прежнему пусто. Так же беззвучно работал телевизор, а
на столе под ним стояла недопитая бутылка "Smirnoff citrus twist" и два
стакана. Морковин наполнил их, молча чокнулся со стаканом Татарского и
выпил. После экскурсии Татарский ощущал какое-то смутное беспокойство.
- Слушай, - сказал он, - я чего понять не могу, Вот, допустим,
копирайтеры им всем тексты пишут. Но кто за тексты-то отвечает? Откуда мы
берем темы и как мы определяем, куда завтра повернет национальная политика?
- Большой бизнес, - коротко ответил Морковин. - Про олигархов слышал?
- Ага. И что они, собираются и решают? Или в письменном виде концепции
присылают?
Морковин зажал большим пальцем горлышко бутылки, потряс ее и стал
вглядываться в пузырьки - видимо, его что-то захватывало в этом зрелище.
Татарский молча ждал ответа.
- Ну как они могут где-то собираться, - отозвался наконец Морковин, -
когда их всех этажом выше делают. Ты же сейчас сам Березовского видел.
- Ага, - вдумчиво ответил Татарский. - Ну да, конечно. А по олигархам
кто сценарии пишет?
- Копирайтеры. Все то же самое, только этаж другой.
- Ага. А как мы выбираем, что эти олигархи решат?
- Исходя из политической ситуации. Это ведь только говорят -
"выбираем". На самом деле особого выбора нет. Кругом одна железная
необходимость. И для тех, и для этих. Да и для нас с тобой.
- Так что, олигархов тоже нет никаких? Но ведь у нас снизу доска висит
- "Межбанковский комитет"...
- Да это чтоб мусора уважали, - ответил Морковин, - и с крышей своей не
лезли. Комитет-то мы межбанковский, это да, только все банки эти -
межкомитетские. А комитет - это мы. Во как.
- Понял, - сказал Татарский. - Кажется, понял... То есть как,
подожди... Выходит, что те определяют этих, а эти... Эти определяют тех. Но
как же тогда... Подожди... А на что тогда все опирается?
Не договорив, он взвыл от боли - Морковин изо всех сил ущипнул его за
кисть руки - так сильно, что даже оторвал маленький лоскуток кожи.
- А вот про это, - сказал он, перегибаясь через стол и заглядывая в
глаза Татарскому почерневшим взглядом, - ты не думай никогда. Никогда
вообще, понял?
- А как? - спросил Татарский, чувствуя, что боль только что откинула
его от края какой-то глубокой и темной пропасти. - Как не думать-то?
- Техника такая, - сказал Морковин. - Ты как бы понимаешь, что вот-вот
эту мысль подумаешь в полном объеме, и тут же себя щипаешь или колешь
чем-нибудь острым. В руку, в ногу - неважно. Надо там, где нервных окончаний
больше. Типа как пловец в икру, когда у него судорога. Чтобы не утонуть. И
потом, постепенно, у тебя вокруг этой мысли образуется как бы мозоль, и ты
ее уже можешь без особых проблем обходить стороной. То есть ты чувствуешь,
что она есть, но никогда ее не думаешь. И постепенно привыкаешь. Восьмой
этаж опирается на седьмой, седьмой опирается на восьмой, и везде, в каждой
конкретной точке в каждый конкретный момент, есть определенная устойчивость.
А завалит делами, нюхнешь кокоса и будешь конкретные вопросы весь день
решать на бегу. На абстрактные времени не останется.
Татарский залпом выпил остаток водки и несколько раз подряд ущипнул
себя за ляжку. Морковин грустно усмехнулся.
- Вот Азадовский, - сказал он, - почему он здесь всех разводит и
грузит? Да потому, что ему в голову даже не приходит, что во всем этом есть
что-то странное. Такие люди раз в сто лет рождаются. У человека, можно
сказать, чувство жизни международного масштаба...
- Хорошо, - сказал Татарский и еще раз ущипнул себя за ногу. - Но ведь,
наверно, нужно не только грузить и разводить, но еще и регулировать? Ведь
общество - вещь сложная. А для регулирования нужны какие-то принципы?
- Принцип очень простой, - сказал Морковин. - Чтобы все в обществе было
нормально, мы должны всего лишь регулировать объем денежной массы, которая у
нас есть. А все остальное автоматически войдет в русло. Поэтому ни во что
нельзя вмешиваться.
- А как этот объем регулировать?
- А чтобы он у нас был
максимальный.
- И все?
- Конечно. Если он у нас максимальный, это и значит, что все вошло в
русло.
- Да, - сказал Татарский, - логично. Но кто-то ведь должен всем этим
командовать?
- Чего-то быстро ты все понять хочешь, - нахмурился Морковин. - Я
говорю, погоди. Это, братец, большая проблема - понять, кто всем этим
командует. Скажу тебе пока так - миром правит не "кто", а "что".
Определенные факторы и импульсы, о которых знать тебе еще рано. Хотя, Ваван,
не знать про них ты просто не можешь. Такой вот парадокс...
©
Почему-то сразу вспомнилось
[Ответ]
