Говорят, что реконструировать его никак не могут из-за злых духов, а именно...
Вот вам про это история, написанная одной из талантливых наших сотрудниц в редакции.
<blockquote><font size="1" face="Verdana, Arial, Helvetica, sans-serif">Цитата:</font><hr>
Тени Рамонского замка
О. "Не хотите ли вспомнить все, Ваше Императорское Величество?"
Е. "А Вы, Ваше Императорское Величество? Мы ведь обе
принцессы и носили одну фамилию -- Ольденбургские, пока Вы
Ольга, не отреклись от семьи, традиций, долга и не ушли на
фронт за красавцем Куликовским, адъютантом вашего мужа. Не
зря Вас назвали "странная Романова"...
О. "Должно быть, я всего лишь почувствовала, что все идет
прахом -- самодержавие, российская патриархальность,
привычная жизнь..."
Е. "Все прахом пойдет... Я уже когда-то слышала эти
слова"...
О. "Говорили, что это предсказал местный колдун, вылечивший
вас от гемофилии... Так не хотите ли вспомнить все?..
...Однажды сидел я в порфире златой,
Горел мой алмазный венец,
И в дверь постучался певец молодой,
Бездомный, бродячий певец...
По-прежнему тих одинокий дворец,
В нем трое, в нем трое всего:
Печальный король и убитый певец,
И дикая песня его"...
*************************
Сто двадцать лет назад старинное воронежское село Рамонь
перешло во владение родовитых немцев Ольденбургских. Это был
свадебный подарок Александра Второго принцессе Евгении, его
племяннице: большое имение в живописном месте на горе,
сахарный завод, охотничьи угодья.
На возвышенном выступе против завода по распоряжению
государя императора был установлен круглый дарственный
памятник из красного гранита с высеченной надписью,
закрепляющей царскую волю. Сегодня этого памятника уже нет,
однако многие рамонцы помнят, как выглядела реликвия.
Евгении в ту пору было 27 лет. Она родилась, воспитывалась и
жила в России и хорошо знала уклад и традиции великой
страны. Ее генеалогическое древо полно причудливых ветвей.
Принцессу назвали в честь деда Эжена Богарне, пасынка
Наполеона и сына его любимой женщины и вдохновительницы
побед Жозефины. Дедом Евгении по матери был царь Николай
Первый. Генетически не теряя связь со своими "заморскими"
предками, принцесса знала, что ее удел -- служение России.
То же самое можно сказать и о ее муже Александре Петровиче
Ольденбургском, потомке датского короля Дитриха и герцога
Голштинского, меценате, военном. Он тоже родился и вырос в
России и оставался верен ей всю жизнь. В годы Первой мировой
войны Александр Ольденбургский возглавлял медслужбу
Российской армии. В дореволюционном Петербурге он основал на
личные средства Институт экспериментальной медицины, который
работает до сих пор и не прекращал свою деятельность даже в
большевистские времена.
Брак этих достойных людей был династический и не слишком
счастливый. Принц редко жил подолгу в Рамони. Ее
обустройством умело и целеустремленно занималась сама
Евгения.
С именем Ольденбургских связан расцвет Рамони. Потенциала,
который они заложили в ее развитие, хватило на весь XX век,
осталось и на XXI.
При Евгении о заштатной российской глубинке под названием
Рамонь заговорили в Париже, Лондоне, Брюсселе. Именно там,
на всемирных выставках сладостей, конфеты построенной
принцессой фабрики завоевывали высшие награды. Четыреста
видов конфет! Это весьма солидно даже для современного
производства.
Сейчас этой фабрики в Рамони нет. Еще в начале века, когда
Ольденбургские уехали из имения навсегда, оборудование
фабрики увезли в Воронеж, где новый хозяин несколько лет
после этого выпускал конфеты под маркой рамонской конфетной
фабрики.
Скоро не будет и железнодорожной ветки, соединяющей Рамонь с
узловой станцией Графская. Она прослужила 100 лет. В 1901
году Евгения проложила ее специально для того, чтобы быстрее
поставлять на рамонские предприятия сырье и вывозить
произведенные товары. Сейчас эта ветка считается
неэкономичной, а стало быть, бесполезной.
Принцесса реконструировала сахарный завод, оснастив его
паровыми машинами. Сегодня завод -- градообразующее
предприятие современной Рамони.
На прибыль от производства сахара Евгения построила
водонапорную башню, которая служит рамонцам по сей день,
провела водопроводы. Построенное ею здание рамонской школы
до сих пор служит делу просвещения -- теперь тут живут
местные учителя.
В книге "Россiя", изданной в 1902 году, об Ольденбургских
написано: "В имении принят восьмипольный оборот, есть
образцовый скот, опытное поле..., образцово устроенные
больница и школа.., образцовые конюшни, конный завод и
метеорологическая станция.
А за рекой, в лесной чаще, находится зверинец, в котором
восстановлены в правах прежние обитатели здешних дремучих
лесов -- лоси и другие крупные звери и птицы".
Лесной кордон, расположенный на том месте до настоящего
времени так и называется зверинцем.
Принцесса Евгения любила охоту, у нее даже были свои трофеи:
однажды она убила волка и это событие увековечили в
своеобразном памятнике.
"Так он любил вас, тот колдун, которого будто оборотня убили во
время охоты и который перед смертью послал заклятие вашему роду?"
"В эту историю по-прежнему верят? Должно быть, говорят о
том, что влюбленный лекарь опоил меня колдовским снадобием,
куда подмешал кровь младенца? И о том, что мой муж ревновал
меня к этому человеку? Я помню, что была ночь, была охота и
за добычей долго гнались ... Я
чахла и бледнела, пока не приехала в Рамонь и не попробовала
его лекарства. А может, это было чудо? Не правда ли, здесь у
нас, несмотря ни на что была чудесная жизнь!"
Старых господ разорил их управляющий, которому
Ольденбургские безоговорочно доверяли. Производственное
имущество их отошло удельному ведомству. Сами они уехали в
Петербург и никогда больше не возвращались в Рамонь.
После их отъезда имением управляла другая хозяйка из
августейшей фамилии -- Ольга, молодая жена сына Евгении
Петра и сестра императора Николая Второго.
Не отличаясь красотой, Ольга имела незаурядный ум и
независимый характер. Ей быстро надоел династический брак, и
она уже через три года после замужества умоляла
царственного брата, разрешить брак с поручиком Куликовским.
Она отправилась за любимым на фронт Первой мировой,
заслужила там медаль "За храбрость" и стала женой
Куликовского. Тринадцать лет эта "странная Романова", и
"последняя настоящая русская великая княгиня", как говорили
о ней, мечтала расстаться с высочайшим титулом и положением.
Вела она себя не по-царски: заходила в крестьянские дома,
раздавала деньги, охотно общалась с простыми людьми.
Не поэтому ли в Рамони есть парк Ольги, беседка Ольги,
Ольгин спуск. Был и Ольгин дворец -- к несчастью, в Великую
Отечественную в него угодила бомба.
Почему в войну уцелел дворец Евгении? Староанглийское по
стилю творение неизвестного архитектора, созданное всего за
4 года.Немцы ли исключили фамильный замок Ольденбургских из
списка объектов уничтожения? Или злой рок не желал дворцу
быстрой смерти? Его убивали долго и медленно, десятилетиями
после войны. Срывали гобелены, дубовую потолочную мозаику,
разрисованную самой владелицей замка, калечили стеклянные
витражи и изразцовые камины, лестницы, фонтан, спуски к
реке, паркетные полы...
Е. "Помню наши балы, выезды и удивление великого князя
Константина, который слагал стихи, глядя с главной башни
замка на Рамонь. Он называл ее сказочной...
Потом отбивали время точнейшие швейцарские часы и гости
разъезжались... И можно было часок-другой поскучать в
библиотеке..."
О. "Не странно ли, что в нащей разбитой молельне уцелели
только два панно, выжженные Вашей рукой, Евгения
Максимиллиновна? На одной кто-то разглядел как будто Ваше
изображение, а на той, что рядом, похоже, какой-то колдун...
Уж не тот ли самый?"
Е. "Полноте, милочка!Не сказки ли это? Впрочем, ничего на
свете не бывает случайным"...
Было заклятие или не было, но прекрасный замок
Ольденбургских, архитектурную жемчужину здешних мест,
наследовать оказалось некому. С приснопамятного 17-го года
он -- достояние республики, ныне -- памятник истории и
архитектуры, который еще можно спасти, невзирая на
колдовские пророчества...
Что стало с Евгенией -- неизвестно. Ее муж, как гласит
красивая местная версия, отправился в Тибет, к тем, чью
науку изучал, пытаясь спасти жену от наследственной
королевской болезни. Их сын Петр, оставленный неверной
Ольгой, умер и похоронен в Париже, где во время эмиграции
тесно общался с Буниным.
Все пошло прахом?
Отрекшаяся от фамилии Ольга избежала мученической смерти и
не канула в Лету. Супруги Куликовские, порвавшие с царским
прошлым, дожили в Канаде до старости. Их сыновья Тихон и
Гурий стали офицерами датской гвардии.
В старом путеводителе по живописным местам Рамони
говорится: "Рамонь -- один из прелестнейших уголков,
достойных внимания всякого путешественника".
Память о принцессах, любивших и украшавших эту землю,
должна, наконец, очиститься от колдовского заклятия.
"Кричу кирпичу,
Слов исступленных вонзаю кинжал
в неба распухшего мякоть:
Солнце, отец мой,
Сжалься хоть ты и не мучай!
Это тобою пролитая кровь моя
льется дорогою Ольней.
Эта душа моя
клочьями порванной тучи
в выжженном небе
на ржавом кресте колокольни!
Время, хоть ты слепой богомаз,
Лик намалюй мой
в божницу уродца-века.
Я одинок, как последний глаз
у идущего к слепым человека."
<hr></blockquote>
[ 04-03-2003: Edited by:
Dimka500 ]
[ 04-03-2003: Edited by:
Dimka500 ]</p>
[Ответ]
