Однажды на мой адрес электронной почты получил письмо от Нила Никандрова, в котором он сообщал: «С интересом ознакомился с материалами сайта о городе Богучар. К удивлению моему не нашел ничего (может быть, плохо искал) о Владимире Фердинандо-виче Фердинандове, который начал свою карьеру в Богучарах смотрителем уездного учи-лища. Благодаря ему была открыта женская прогимназия. Он являлся своего рода мест-ным просветителем….».
Завязалась бурная переписка. Меня самого заинтересовала личность Владимира Фердинандовича. В архивах удалось очень найти интересные сведения. Оказывается Вла-димир Фердинандович, более 35 лет был штатным смотрителем, а так же попечителем учебного округа, ряда училищ Богучарского уезда, в чине коллежского асессора. (Этот чин VIII класса ценился очень высоко, и достичь его было нелегко даже дворянину - как правило, требовался университетский или лицейский диплом - Е.Р.) Как сообщает книга «Адрес - календарь лиц служащих в Воронежской губернии» за 1877 год в этой должно-сти он находился с 1855 года. Был участником русско-турецкой войны 1853–56 годов, за что награжден орденами Святого Станислава 3 степени и Святой Анны 3 степени, а так же бронзовой медалью «В память войны 1853 - 1856».
Из архивов РГАЛиИ мне удалось установить, что Владимир Фердинандович Фер-динандов, рожденный в 1825 году, был родом из прибалтийских немцев. В возрасте семи лет был отдан в Гатчинский сельский воспитательный сиротский дом, матерью в связи со смертью отца и вторичным замужеством. Изначальная фамилия была другая. Эту фами-лию ему дали в воспитательном доме, по имени отца. В 1834 году воспитательный дом был преобразован в восьмиклассную мужскую гимназию для детей-сирот, а в 1837 году - в гатчинский Сиротский институт, который готовили домашних учителей. В институте Владимир обучался до 1840 года.
Так сложилось, что практически все Метрические книги, которые раньше храни-лись в богучарском ЗАГСе в 2012 году были переданы в г. Воронеж и найти сведения о родственниках Фердинандова, через многочисленные запросы, краеведам стало намного труднее. Казалось поиск на этом и закончится, но когда обратился к директору местного краеведческого музея Сахно А.В., то был приятно удивлен.
Она сообщила:
- Да у меня есть сведения о Фердинандовых.
- Неужели это правда?
- В 90 - годах я работала в Богучарском ЗАГСе с метрическими книгами, собирая метрики об известных богучарцах, в том числе и семье Фердинандовых.
Из этих записей, сохраненных в объемистой общей тетради, удалось восстановить часть родословной Фердинандовых.
Фердинандов В.Ф. был православным, его жена Анна Яковлева дочерь губернского секретаря, учителя русского языка из уездного училища Косьмы Игнатовича Яковлева. И что интересно, членом богучарского уездного училищного совета в это период был известный воронежцам городской архитектор А.П. Багалдин –Таишев – уроженец города Богучар. У Владимира Фердинандовича уже были дети: Алексей, Александр, Мария (род.1858), Виктор (род. 1863), Лидия (род.1864), Павел (28.08.1872 - 22.01.1876), Василий (род.10.12.1974).
Все дети получили достойное образование в Богучарском Александровском трех-классном училища: дочь Лидия стала учителем и 11 сентября 1881 года вышла за муж за своего сослуживца учителя Александровского училища Якова Яковлевича Бибикова (род.1860) ; Фердинандова Александра преподавала французский язык, в женской гимна-зии при костеле Святого Людовика в г. Москва; Виктор после окончания, работал писарем первого разряда в уездной управе; Алексей уехал учиться в Москву, где окончил Казанское техническое железнодорожное училище, затем Московский императорский университет и всю жизнь работал в Московско - Казанском железнодорожном училище преподавателем математики дослужился до коллежского асессора, Василий уехал в г. Воронеж и посвятил себя сельского хозяйственной науке.
В переписке с Нилом Никандровым удалось выяснить, что это псевдоним Сапож-никова Константина Николаевича, журналиста - международника, автора нескольких романов и биографических книг, две из них - «Григулевич» и «Уго Чавес» - были изданы в серии ЖЗЛ. Сейчас он готовит к изданию книгу о внуке Владимира Фердинантовича Николае Алексеевиче Фердинантове, всемирно известном венесуэльском живописце и художник прикладного искусства. В одном из своих писем К.Н. Сапожников писал: «На-сколько мне известно, по его инициативе (имеется виде В.Ф. Фердинандов - Е.Р.) в городе впервые за все его существование были организованы любительские спектакли. Ставили А. Островского и водевили. Был создан любительский оркестр». В российских архивах удалось найти наброски, одной из таких постановок В.Ф. Фердинандова, отраженной будущим художником - передвижником Сергеем Васильевичем Ивановым, который в апреле 1885 года делал зарисовки в городе Богучаре.
В 1881 году Владимир Фердинандович получил чин надворного советника (граж-данский чин VII класса, который соответствовал чинам подполковника в армии. Офици-альное обращение: «Ваше высокоблагородие» - Е.Р.), Как сообщается в документах РГА-ЛИ «неустанным трудом выслужил себе потомственное дворянство» и стал потомствен-ным почетным гражданином города Богучар. В 1884 г. он вышел на пенсию, а 29 мая 1901 года Фердинандов В.Ф. умер. «Похороны его вылились в грандиозную демонстрацию любви и уважения. За гробом шло по крайней мере половина населения города, учащиеся всех учебных заведений. На крышку гроба были прикреплены его форменная треуголка и шпага, как символы его длительной, честной и плодотворной работы». Символично, что именно в этот год в городе Богучаре было закончено строительство, начатое по инициативе В.Ф. Фердинантова, и открыт Народный Дом (сейчас кинотеатр «Шторм), где до нынешнего времени проводятся театрализованные постановки.
По - разному сложилась судьба семейства Фердинандовых одни стали знамениты-ми артистами и художниками, другие педагогами и учеными, но все они часто посещали родной город Богучар.
Сейчас прошли годы и не всем воронежцам известно, что у истоков создания Во-ронежского Зооветинститута был Василий Владимирович Фердинандов. Вот только некоторые вехи из истории его деятельности Василия Фердинандова. Делегат 2–го съезда России по мелкому животноводству и птицеводству, проходившем в Москве 7 - 8 ноября 1917 г. Одним из основателей научной школы птицеводства в России и Воронежского зооветинститута, где вел курс по птицеводству. Первый проректор по науке. С 1935 года по 1941 год руководитель кафедры частного животноводства. Доктор сельскохозяйственных наук, профессор Фердинандов В.В. впервые в России поставил исследования в области птицеводства на научную основу, обследовал и описал породы кур в Центральном Черноземье. 26 ноября 1929 года Коллегия Народного Комиссариата по внешней и внутренней торговле СССР, проходившая под председательством А.И. Микояна, приняла решение об организации Научно-исследовательского института по птицепромышленности и птицеводству. Был образован оргкомитет, в который вошли профессора: В.В. Фердинандов, В.П. Никитин, В.В. Букраба и А.С. Солун.
Константин Сапожников прислал мне фотографию семейства Фердинадовых, где они сфотографировались Алексей Владимирович с родителями и детьми, во время посе-щения города Богучар.
Особенно были талантливыми дети в семье Алексея Владимировича Фердинандо-ва: Борис Алексеевич Фердинандов (1889–1959) стал актером, работал в знаменитом МХТ, был талантливым актером и театральным сценографом и режиссером, художником; Лидия Алексеевна актрисой, снималась в лирических мелодрамах европейского кинема-тографа; Владимир Алексеевич был отличным скрипачом. Но, пожалуй, самым одарен-ным был Николай Алексеевич.
Николай родился в Москве 14 апреля 1886 года. Он занимался сначала в Москов-ском училище живописи, ваяния и зодчества, затем — в Высшем художественном учили-ще Академии художеств Санкт-Петербурга, экспонировал свои работы на московских выставках, путешествовал по Египту, Греции, Италии и Франции. В 1913 году на Международной художественной выставке в Риме за декоративные работы он был удостоен Золотой медали. [Ответ]

Не секрет, что место Куликовской битвы, расположенное, как считает историче-ская наука, на поле, примыкающему к устью реки Непрядвы при впадении ее в Дон, оспа-ривается историками. Основная причина отсутствие захоронения нескольких тысяч по-гибших, единицы найденных предметов относящихся к XIV веку. В данной статье автор высказывает свои предположения о месте, где проходило это великое сражение. Совсем недавно экспедиция МГУ во главе с кандидатом наук, доцентом МГУ им. Ломоносова Михаила Александровича Черепнева, членом экспедиции Сергеем Владимировичем Ко-ноплянко исследовала предполагаемые поля размещения Мамаева Побоища. Одно из та-ких мест обнаружено в Богучарском районе. На высоком, еще не исследованном, кургане возле с. Залиман обнаружено возможное захоронение русских воинов. В этой статье пред-полагается версия о месте, где она могла происходить.

В поисках места сражения.

Воронежского краевед Ткачева Г.Г. в «Воронежских губернских ведомостях» за 1865 год писал: «Все почти жители Богучарскаго уезда говорят, что когда-то, очень давно, на месте этого уезда жили Мамаи; некоторые из жителей указывают даже место на левом берегу Дона, против села Монастырщины, называемаго Селищем, где жили мамаи. В селе Монастырщине говорят, что мамаи жили до потопа и пришли из далека». Место для стана очень удобное. С севера Богучарская сага с большим количеством озер, где можно напоить лошадей и обширные пастбища. На западе река Дон, на юге Казанский перелаз с Калмиусской сакмой, а с востока обширные леса. В своем очерке «Старая Донская пустынь и Донецкий казачий городок» по описанию дьякона Попова Н.А. рассказанного воронежскому краеведу Е. Маркову в конце XIX века, еще и до 1861 года вдоль реки Богучарки и реки Дона от Казанского перелаза да Белого затона (с. Верхний Мамон) стояли большей частью дремучие дубовые леса, « … по Дону, солнца, бывало, до полудня не увидишь». «Это место очень живописно, оно имеет в окружности около трех верст, на нем много кустарников. На одном конце возвышенности или хорды находятся два кургана из цельного камня, называемого Вальковым, а другом – неглубокий Скрынников байрак (яр, покрытый мелким лесом), за которым следует довольно высокая гора. От Вальковых курганов до Скрынникова барака идет ров, глубиною аршина три и такой же высоты вал. И тот и другой пересекаются площадкой «для ворот», этот вал был укреплением балки, как говорит народ».
Записки Игнатия Смольянина, сопровождавшего в 1389 г. из Москвы в Константи-нополь митрополита Пимена, дают подробное описание юга нашего края. В частности: «… Затем перевоз и там впервые увидели татар, очень много, как листы и как песок. В среду же прошли мимо Великой Луки и царева Сарыхозины улуса... Татарских стад виде-ли там такое множество, что уму не вместить: овцы, козы, волы, верблюды, кони». Есть и другая легенда, бытующая в селах Терешково и Красногоровка. Ясновидящая Катря Дер-качева (Синюкова Екатерина) рассказывала, что убегая с поля сражения, Мамай потерял свою шапку, и он за ней еще вернется. Татары ведь «побежали в Лукоморье» не место ли это Селише. О каком сражении говорила ясновидящая из села Терешково, не о Куликов-ской ли битве? Получается конница Дмитрия «гнала» после «Мамаева побоища» «до ста-на их» в район села Монастырщина (в XVII веке здесь располагался верховой казачий городок Донецкое). По летописям около 50 км, то есть от реки Богучарки? Ведь именно по этой дороге шел в 1696 году и Петр I возвращаясь со своим войском из Азова. Возможно, предположить, что и войска хана Мамая в августе 1380 года тем же путем двигались на Куликовское поле, о чем и докладывала станичная служба, наблюдая за движением татар.
Но мог ли Дмитрий за 18 дней пройти такой длинный путь. Поясню, что граница между Тартарией и Рязанской часть нынешней России согласно изображениям карты Маркетора, в то время проходила от русла Дона в сторону Хопра и Вороны. Последние исследования кандидата наук, доцента МГУ им. Ломоносова М.А. Черепнева доказывают, что двигаясь со скоростью 35 км в день он свободно мог достигнуть устья реки Богучарка и переправится там, через реку Дон. На том самом месте и располагается небольшой за-ливной луг площадью 6 Х 10 км. Речка Богучарка перед лугом с севера. С высокой горы в районе села Залиман с кургана, который местные жители называют «Могила» отлично видно весь луг. Слева он него был вход в подземный монастырь Галиевской пещеры, вто-рой выход которого на берегу реки Дон. Справа река Левая Богучарка удобно предохраняет фланг войска.
В своем исследовании М.А. Черепнева писал: «… действительно, на карте де Лиля 1706 года в придонской части Богучарского района штриховкой отмечена продолговатой формы местность, подписанная «Pole ou Campagne». ou - по-французски «или», «Campagne» в переводе с французского означает сельскую местность или место битвы, отсюда слово кампания из русского военного лексикона. Таким образом, вся фраза может быть переведена как русское слово «Поле» латиницей «или место для сражения» по-французски». В последующем Дикое поле.
В июле 2013 года экспедиция, возглавляемая М.А. Черепневым, которая уже в те-чение трех лет ведет работу по поиску Куликовского поля в Ростовской и Воронежской областях, побывала в Богучаре. Его заинтересовало описанное богучарским священником А.Н. Буниным в «Памятной книжке для жителей Воронежской губернии на 1893 год» одно захоронение, а именно: ««Я родился в октябре месяце 1833 г. Помнится мне наш ста-рый дом в Богучаре Воронежской губернии, на острове, - так называлась местность, на которой теперь осталось два-три дома… В нескольких шагах от дома была Рождество – Богородицкая церковь, построенная еще первыми поселенцами Богучара … церковь эта находилась недалеко от довольно крутого берега реки, постоянно обваливающегося от разлива и угрожающего обрушением церкви…находили тут, особенно после половодья, торчащие из обрыва человеческие черепа и целые скелеты». Церковь была названа Рожде-ства Богородицы – Куликовская битва состоялась в день рождества Святой Богородицы.
Приехав на это место, где сейчас установлен памятный знак об основании города Богучар, М.А. Черепнев обнаружил, что из крутого берега реки торчат человеческие кос-ти, как и почти 200 лет назад. Невольно вырвалось: «Вот они останки русского воина, с Куликовского поля!?»
Поиски экспедиции продолжились мы побывали на Борякивской горы (Красный холм) на котором возможно находился шатер Мамая. С него действительно, невидно, что находится в Зеленой Дубраве – место, где находился Засадный полк. На горе Бурта, где в Великую Отечественную войну в 1942 году располагался итальянский наблюдательный пункт. А так же осмотрели Черепашин курган и Залиманскую могилу. Еще в 2012 году в краеведческом музее села Дубрава директор Новиком Н.Л. показал многочисленные экс-понаты оружия, относящиеся к XIV веку, среди них: наконечники стрел, копий, остатки кольчуг, брамницу, боевые топоры. Были выполнены многочисленные фото в том числе и русских средневековых надгробных плит в с. Монастырщина.
Экспедиция продолжила свой путь на юг, но обещали вернутся. Мне почему – то вспомнилось 8 сентября 2012 года, когда проезжая через Терешковский луг, обратил вни-мание, стоял густой туман, почти, как и в 1380 году перед Куликовской битвой. Туман рассеялся только к 11 часам, а нам остались одни воспоминания и предположения. [Ответ]

Среди многочисленного семейства Чеховых, кто переехал из с. Ольховатка и жил в ХIХ – ХХ веках в Богучарском уезде, есть одна интересная семья Евгения Емельяновича Чехова. Об этой семье рассказала жительница села Филоново Богучарского района Чер-нышова Анастасия Евдокимовна. Евгений Емельянович Чехов имел пятерых детей: Ма-рию, Константина, Анну, Валентина и Ивана. Евгений Чехов, бывший сельский псалом-щик, выхлопотал бесплатное обучение в духовной семинарии для старшего сына Ивана. Расчет был на то, что Иван, окончив семинарию, поможет получить образование младшим братьям и сестрам. Так и вышло: Константин стал бухгалтером, Иван священником, Анна и Валентина врачами. Мария Евгеньевна, окончившая Воронежской Епархальное училище в 1911 г., работала учителем в селе Филоново, а 1913 году была переведена в с. Плесновка.
Владимир, сын Ивана Чехова, вспоминал: «В середине XIX в. семья моего предка перебралась в село Филоново Богучарского уезда, которое находится недалеко от Ольхо-ватки… а сам я не Струнников Владимир Александрович, а Чехов Владимир Иванович. В детстве я часто слышал в разговорах взрослых упоминания о родственниках, оставшихся в этом селе». «Отец был мастером на все руки: токарем, столяром и плотником. Вся наша деревянная мебель и множество ульев для пчел были сделаны им. Он чинил часы, швейные машинки, даже мотоциклы и впервые появившиеся в селах трактора. Дубил кожи и сам шил для нас обувь. Из многочисленных шкурок разводимых им кроликов шил нам разнообразную меховую одежду и шапки. Из различных выброшенных машинных частей соорудил маслобойку. Прекрасно фотографировал».
Иван женился на Ларисе Митрофановне Поповой (прожила до 89 лет), которая была дочерью филоновского священника. «Она получила хорошее образование в каком-то спе-циальном воронежском заведении для благородных девиц. Такая возможность представи-лась ей благодаря тому, что директором там был муж двоюродной сестры моей бабушки. Единственный брат матери погиб во время гражданской войны, и всю жизнь бабушка тя-жело переживала его гибель. Мать замечательно вышивала, и это было единственным до-ходом семьи в те времена, когда после ареста отца и моего отъезда осталась с двумя де-вочками». В двадцатых года семья была раскулачена. В журнале Природа №8 за 2004 г. Владимир в интервью говорил: «О фамильном с ней родстве (имеется ввиду семья Антона Павловича Чехова – Е.Р.) подсказала бы хранившаяся в нашей семье фотография Антона Павловича с дарственной надписью на обратной стороне и подписью. Кому была подарена эта фотография, меня тогда не интересовало, а потом уже было поздно - ее навеки поглотил архив НКВД. Накануне ареста отца в 1928 г. богучарский чекист, проводивший обыск, заинтересовался фотографиями, а среди них и была фотография Антона Павловича. Увидев ее, чекист спросил, где живет этот Чехов, а когда объяснили, что на фото известный писатель, умерший в 1904 г., представитель “органов” обещал все проверить и разобраться. Разобрались они или нет, не знаю, а тайна дарственной надписи так и осталась мной неразгаданной».
Совсем недавно удалось разгадать тайну этой фотографии. Помогла в этом Лариса Владмировна Струнникова, дочь Владимира, работник института биологии развития им. Кольцова Российской Академии Наук. Она подарила мне книгу В.А. Струнникова «Шел-ковый путь», изданную Российской академией наук в 2004 г. Так вот, в книге есть такие строки, что фотография Антона Павловича с дарственной надписью, была сделана в фотостудии Л.Э. Непперта. Совсем недавно газета «Воронежская неделя» публиковала очерк Николая Дядина - «Фотографъ Смирновъ» и другие, в котором упоминается, что Л.Э. Непперт работал в г. Богучаре до начала XX века. Как пишет в книге Владимир Струнников: «В этой же студии фотографировались в молодости и мои родители». Фото Ивана Евгеньевича Чехова и Ларисы Митрофановны Чеховой (Поповой) (Лариса Митрофановна Попова – жена Ивана Евгеньевича – Е.Р.) и сейчас хранятся в личном архиве дочери Ларисы Владимировны Струнниковой.
В моем архиве хранится несколько писем Ларисы Струнниковой, в одном из них она пишет: «В свое время Мария Евгеньевна сумела доказать свое родство с А.П. Чеховым, общалась с сестрой Антона Павловича Марией и ей даже предлагали заведовать домом – музеем Чехова в Ялте».
На основании вышеперечисленного можно предположить, что Антон Чехов был в г. Богучаре и фотографировался у Л.Э. Непперта. Но возникает вопрос, когда это про-изошло? И ответ на этот вопрос найден. В книге британского профессора русской и гру-зинской литературы колледжа Королевы Марии Лондонского университета Дональдом Рейфилдом «Жизнь Антона Чехова». Он пишет: «Павел Егорович одолевал Антона и Ко-лю поручениями: навестить отца Василия Бандакова, узнать, что слышно о старой няне, заехать в Твердохлебово … поклониться гробу деда». Было это в конце августа 1880 г., когда Антон возвращался из г. Таганрога в Москву. Дорога в с. Твердохлебовка была хо-рошо известна Михаилу Егоровичу Чехову. (Родной дядя Антона Павловича Чехова - Е.Р.) Когда он ехал на похороны отца из г. Таганрога в с. Твердохлебовка в марте 1879 г., тогда путь со с. Кантемировка до с. Твердохлебовка на лошадях, протяженностью 45 вест, занял у него семь часов. Несомненно, Антон Чехов был в г. Богучар и посетил могилу де-да, встречался с родственниками. В это время в городе жила его двоюродная сестра Ана-стасия Кожевников, которая была замужем за сотрудником Богучарской управы Кудино-вым Акимом. Недалеко от них жили и дети Евгения Емельяновича Чехова.
Воспоминания о той поездке со с. Кантемировка до с. Твердохлебовка и г. Богучар, легли и в основу повести Антона Чехова «Степь». В повести упоминается и богучарский острог «Егорушка (неслучайно имя деда Егор Антона Чехова – Е.Р) взглянул на часовых, тихо ходивших около высокой белой стены, на маленькие решетчатые окна, на крест, бле-стевший на крыше, и вспомнил, как неделю тому назад, в день Казанской божией матери, он ходил с мамашей в острожную церковь на престольный праздник; а еще ранее, на Пас-ху, он приходил в острог с кухаркой Людмилой и с Дениской и приносил сюда куличи, яйца, пироги и жареную говядину; арестанты благодарили и крестились». Кстати, именно этот сюжет с острогом лег основу картины знаменитого художника передвижника Иванова С.В. «У острога», написанную в г. Богучаре в 1885 г. В повести упоминается и кладбище: «За острогом промелькнули черные, закопченные кузницы, за ними уютное, зеленое кладбище, обнесенное оградой из булыжника» и «небо сходится с землею, около курганчиков и ветряной мельницы, которая издали похожа на маленького человечка, размахивающего руками», так похож пейзаж дороги из Богучара в Твердохлебовку, а так же «Сжатая рожь, бурьян, молочай, дикая конопля - вся, побуревшее от зноя, рыжее и полумертвое, теперь омытое росою и обласканное солнцем, оживало, чтоб вновь зацвести. Над дорогой с веселым криком носились старички, в траве перекликались суслики … Летит коршун над самой землей, плавно взмахивая крыльями, и вдруг останавливается в воздухе, точно задумавшись о скуке жизни, потом встряхивает крыльями и стрелою несется над степью, и непонятно, зачем он летает и что ему нужно. А вдали машет крыльями мельница... Обоз расположился в стороне от деревни на берегу реки (дорога, на с. Твердохлебовка и сейчас проходит рядом с рекой Богучарка– Е.Р.)». В повести отражаются и переживания о смерти деда и одиночестве бабушки: «Тогда, благодарить бога, все живы и здоровы были, а теперь не знаю... Может, кто и помер... А помирать уж время, потому все старые, есть которые по старшее меня. Смерть ничего, оно хорошо, да только бы, конечно, без покаяния не помереть. Нет пуще лиха, как наглая смерть. Наглая-то смерть бесу радость. А коли хочешь с покаянием помереть, чтобы, стало быть, в чертоги божии запрету тебе не было, Варваре великомученице молись. Она ходатайница. Она, это верно... Потому ей бог в небесех такое положение определил, чтоб, значит, каждый имел полную праву ее насчет покаяния молить… Егорушка думал о бабушке, которая спит теперь на кладбище под вишневыми деревьями; он вспомнил, как она лежала в гробу с медными пятаками на глазах, как потом ее прикрыли крышкой и опустили в могилу; припомнился ему и глухой стук комков земли о крышку... Он представил себе бабушку в тесном и темном гробу, всеми оставленную и беспомощную». Особенно последние слова в повести: «Егорушка почувствовал, что с этими людьми для него исчезло навсегда, как дым, вся то, что до сих пор было пережито; он опустился в изнеможении на лавочку и горькими слезами приветствовал новую, неведомую жизнь, которая теперь начиналась для него...». В этих словах как бы прощание с родными из Таганрога и Богучарского края, переживания Антона, связанные с новой жизнью в Москве. Только часть повести «Степь» исследована мною, детально изучить ее, наверное, надо литераторам. Но, несомненно, в нем описано путешествие самого Антона к могиле деда Егора.
Упоминание о поездке в Богучар остались и в письме, датированном 18 января 1887 года, М.Е. Чехову от Антона, где он пишет о беседе со своим другом А.С. Сувори-ным: «Всякий раз когда мы видимся у нас бывает разговор об Ольховатке, Богучаре…». Впечатлений от поездки в Твердохлебовку и Богучар у Антона сталось много, да и фото-графия Антона Чехова, выполненная в фотостудии Л.Э. Непперта осталась в семье фило-новских Чеховых.
Но вернемся к семье Ивана Чехова. Иван родился в с. Филоново. Он был прекрасным фотографом, имел свое фотоателье. Наверное, талант фотографа унаследовал от отца. У меня в архиве сохранилась его фотография богучарских мальчишек, датируемая 1915 годом. В конце 20 – х годов он был раскулачен. В 1932 году вернулся в г. Богучар, снова открыл фотоателье, но вскоре его арестовали. На печатном бланке Воронежской епархии значилось, что он был расстрелян 23 октября 1937 года. Уже в 2004 году Ларисе Струнниковой удалось выяснить, что дело № П-14619 с документами Ивана Чехова хранятся в Воронежском ФСБ.
Несмотря на репрессии благополучно и в то же время трагически сложилась судьба сына Ивана – Владимира (1914 года рождения). Известного в последствии как Владимира Александровича Струнникова, Героя Социалистического Труда, действительного члена РАН, российского академика генетика - селекционера. В дни празднования своего юбилея он вспоминал: «После раскулачивания и ареста отца мы вынуждены были переселиться к родственникам в Богучар. Из источников доходов у нас остался только один - мамино вышивание. Но на нем много не заработаешь. Поэтому, списавшись с другими родственниками, решили разъехаться по разным семьям. Мне, рассудили, надо отправляться к тетушке по отцу - Валентине Евгеньевне, бывшей замужем за профессором-хирургом Струнниковым Александром Николаевичем». Александр Николаевич родился в 1879 году и защитил докторскую диссертацию при Медико-хирургической академии в Санкт-Петербурге. В своей книге «Шелковый путь» Владимир Струнников вспоминал: «Они меня усыновят, после чего мне, возможно, откроется дорога в вуз. Их семья жила в Краснодаре, но ко времени моего приезда профессор решил перебраться в Микоян-Шахар, столицу Карачаево-Черкесии на постоянную работу. Там мы все и оказались. Так как у меня удостоверение об окончании семилетки (Владимир закончил семилетку в Богучарской городской школе – Е.Р.) было выписано на имя Чехова, то планировалось, что я снова пойду в среднюю школу, но уже как Струнников, в расчете на ближайшее переоформление документов. Я снова оказался в 7-м классе …. Меня волновало, каким должен быть сын профессора - умным или средним? Решил, что - умным. Может быть, тогда поверят, что я настоящий сын профессора. В школе все протекало без осложнений. Однажды я познакомился со студентом Горского сельскохозяйственного института, который находился в г. Орджоникидзе, и узнал, что там есть отделение пчеловодства и шелководства. Как раз то, что нужно для осуществления моей детской мечты. Казалось, события развиваются впол-не благоприятно. Но в начале мая 1931 года скоропостижно скончался Александр Нико-лаевич. Я снова оказался “у разбитого корыта”: мое усыновление он не успел оформить. Этим пришлось заняться тете. Сходив куда-то, она продиктовала мне заявление о желании быть усыновленным, потому что мои родители - учителя - умерли. В результате я получил документ, удостоверяющий, что я - Струнников Владимир Александрович. Теперь можно было поступать в вуз, и я стал студентом Горского сельскохозяйственного института». Первый раз он защитился в 1947 г., доработав небольшие разделы диплома, второй - через пять лет. Повторная защита понадобилась потому, что он с женой (она тоже была генетиком, селекционером), единственных в СССР, лишили уже защищенных кандидатских степеней, а заодно и ученых званий за отказ принять лысенковское “учение”. Жену к тому же уволили, а его, в связи с крупными научными достижениями оставили… на должности младшего научного сотрудника. Звание Героя Социалистического Труда Владимир Александрович Струнников получил в 1990 году «За особый вклад в сохранение и развитие генетики и селекции и подготовку высококвалифицированных кадров».
О других детях Евгения Чехова скажу: Константин до оккупации работал бухгалте-ром в конторе «Заготзерно» в Верхнем Мамоне, после оккупации бухгалтером в инвалид-кой столовой в Богучаре, жил на улице Кирова (второй дом от здание бывшей милиции). В 1932 году был объявлен врагом народа, после реабилитирован. Сестра его жены вышла замуж за человека, который заведовал районным отделом НКВД. В семье Константина было двое детей: Римма (1932 года рождения, живет в Московской области пос. Селяти-но) и Евгений (1936 года рождения жил в Ессентуках, умер)
Валентина Евгеньевна Чехова вышла замуж за профессора – хирургии Александра Николаевича Струнникова и жила в Ессентуках Краснодарского края.
Анна Евгеньевна Чехова стала врачем, а затем преподавала в г. Воронеже.
Интересна судьба учительницы Марии Евгеньевны Чеховой. После ареста братьев Константина и Ивана, она уехала в город Панфилово Казахской ССР, где в 1927 году ро-дился ее сын Олег. Олег сохранили свою фамилию Чеховых, работал на Московском ато-механичеком заводе, в 1953 закончил аспирантуру, в 1970 защитил докторскую диссерта-цию. Последнее время работал профессором Московский государственный университет инженерной экологии. Олег Синанович был академиком трех академий: Российской Ин-женерной Академии и Международной Инженерной Академии, Академик Международ-ной академии наук экологии и безопасности человека и природы, Академии открытий и изобретательства. Умер в 2001 году.
В селе Филоново и городе Богучаре до сих пор хорошо сохранились дома, в которых жила семья Евгения Емельяновича Чехова. В 90-х годах XX столетия в село приезжала Вере Евгеньевна Чехова, которая хотела вернут родной дом, но не получилось. [Ответ]

Историки царского времени оценивали эпохи XVII -XVIII веков как «воровские», а сам Разин представлен как «криминальным авторитетом». В советское время, он борец за «народное счастье». Очень жаль, что до нас не дошла история Острогожского Слободского полка написанная Костомаровым Николай Иванович (знаменитый русский историк, родился 4 мая 1817 года в слободе Юрасовке, Воронежской губернии, Острогожского уезда), так как рукопись была изъята воронежскими жандармами и уничтожена. В № 12 за 2012 году газета «Воронежская неделя» в статье краеведа Виктор Елесеева «…Родом де он Доброго Городища» уже кратко рассказывала об острогожском восстание. Разобраться кто был Иван Дзиньковский, острогожский полковник перешедший на сторону «голытьбы» и что руководило им в том далеком XVII веке, попытался и краевед Евгений Романов.
Черниговский полковник Дзика.

В 1635 году было начато строительство крепостей Белгородской черты, а у устье реки Острогощи, выше «Каменного броду, на Сосне Терновая поляна» чтобы перекрыть Калмиусскую дорогу, контролировать передвижение крымских и ногайских татар по ней, строительство сторожевого острога. Официально принято считать, что город Острогожск основан 30 июля 1652 году под руководством воеводы Федора Юрьевича Арсеньева. Хотя, как считает воронежский историк Загоровский В.П. «в эпоху Киевской Руси здесь находилось селение Острогоща», а в XVI веке здесь располагался сторожевой пост. Острогожск нередко называли Рыбным. Недалеко располагалось озеро Рыбное, с большим количеством рыбы, где на ярмарках шла большая торговля «красною и другой рыбою, привозимой на бударах и других судах». Строительство города - крепости, начинали русские служилые люди: стрельцы, казаки, пушкари, воротники. Они не только строили, но и несли пограничную службу, а зачастую вступали в открытый бой с татарами.
В марте 1652 года, находясь на «Белых берегах под Путивлем», с челобитной «об отводе земли» черниговского полковника Ивана Дзики к царю Алексею Михайловичу, было послано два стольника. Полковник писал царю: «Великий царь, князь Алексей Михайлович, помилуй нас, дай нам мешкать в городище Заводниское, бо если великие царь, где далеко даси, то все не заидут, бо бардзо есть худых много, которых мало мают на чом поихати, так теж жадаемомо и просимого милостивого помилования от тебя великий царь …».
Долго не раздумывая царь дал согласие, но место для поселения было выбрано другое - у устья реки Острогощи, при впадения в реку Тихая Сосна. С 30 июля 1652 года воевода Федор Юрьевич Арсеньев «начал устраивать на вечное житие нововыезжих черкас, полковника Ивана Дзинковского, обозного Федора Шебортаса, писаря, девяти сотников, двух попов, есаулов, знаменщиков и рядовых черкас». Черниговский полк был основан в 1648 году во время восстания Богдана Хмельницкого. По Зборовскому реестру территория и состав Черниговского полка были оформлены 16 октября 1649 года. В состав полка входили 997 казаков в 8 сотнях. Черниговский полк, пришел в полном составе, точнее, то что от него осталось, после поражения под Берестечком. Напомню, что битва между армией Речи Посполитой и казацко-крымским войском произошла с 18 по 30 июня 1651 года у села Берестечко на территории Западной Украины сейчас Волынская область. Поражение под Берестечком привело к заключению 18 сентября 1651 года Белоцерковского договора. Согласно которого казацкий реестр ограничивался до 20 тыс. человек, власть гетмана распространялась лишь на Киевское воеводство. Малороссы стали уходить под защиту Русского государства. Впоследствии на полковых регалиях осторожские гусары ставили год основания «1651».
Считается, что "Личный состав полка составлял 1003 казака, из них: полковник, обозный, писарь, войсковой судья, 3 священника, 8 сотников, 11 есаулов, 10 хорунжих и 967 рядовых казаков. Всего было переписано 884 семьи, включая полковничью. Общее число переселенцев составило 4269 человек. Они имели скот: 1787 лошадей, 756 волов, 865 коров, 146 телят, 1438 овец и коз и 763 свиньи» . Полковник Дзика в составе Черниговского и сотней Ниженского полка в город Острогожск казаки пришли вместе с семьями, большим обозом и артиллерией, знамёнами и походной церковью. Большинство было людей богатых или как говорят московские документы: «семьянистых и прожиточных». У первых 80-ти семейств было 99 коней, 69 волов, 141 корова, 124 овцы, 129 свиней. Безконных было только два семейства». По разным источникам "... пришли к Путивлю люди на вечное житье черниговского полковника Ивана Миколаева сына Дзиньковского да сотники Иван Остафьев, да Александр Григорьев, да Филипп Иванов… ждут они у перевозу у Белых Берегов на реке Сейме". Для вооружения острога по царскому указу 13 сентября 1652 года было выделено из Воронежа две железных пищали, а к ним сто железных ядер.
Это был первый слободской казачий полк сформированный по украинским казачьим правилам. Уже к 1668 году в Острогожском полку: 1550 чел. казаков полковой службы и 600 человек казаков городовой гарнизонной службы. Иван Николаевич Дзиньковский активно занимается обустройством территории полка, под его руководством была основана сеть крепостей и местечек. Царь Алексей Михайлович острогожским черкасам (черкасы — так называли украинских казаков татары) пожаловал право «всякими промыслами промышлять, и всяким товаром торговать беспошлинно, также мельницами и рыбными ловлями и всякими угодьями владеть, шинки держать и вино курить и шинковать безоброчно и с тех промыслов полную службу служить им без жалованья». Полк с 1664 года стал именоваться Черкасско – Острогожский и состоял из семи сотен: Астафьева, Батуринской, Карабутинской, Иванова, Дубовика, Ботурлина и Конотопской.
Строительная книга, составленная воеводой Арсеньевым Ф.Ю., а так же исследователь русской архитектуры Никишин А.В. в своей книге «Оборонительные сооружения Засечной черты. МИА СССР, 1955), сообщают, что город – крепость Острогожск представлял собой крупное и прочное сооружение. Способное выдержать многодневную осаду. «Основой острожной крепостной стены, были вертикальные толстые 40 – сантиметровые дубовые бревна длиною в 3 сажени с аршином (около 7 метров)….». Крепость была окружена валом и рвом, а высота Московской башни было около 42 метров. С это караульной башни «открывались» просторы до 30 верст. Такие города татары не осаждали и предпочитали не брать, потому, что для этого нужна была артиллерия и тяжелые вооружения.
Иван Дзиньковский, был довольно обеспеченным человеком, владельцем многих крепостных крестьян слободы Колыбелка (второе название – Полковничья), вкладчиком Дивногорского в честь Успения Пресвятой Богородицы монастыря. Вместе с женой он получил участок 300 квадратных саженей, хотя остальные казаки получили по 70 квадратный саженей. Кроме того воевода наделил: на надворные места «…полковнику в длину 20, а в ширину 15 сажень; обозному, писарю, сотникам, есаулу и Литовскому попу по 12 сажень в длину и по 10 в ширину..»; под огороды «…полковнику в длину 30, в ширину по 15 саженей…». Казакам вместе с полковником были отданы сенные покосу по обе стороны реки Сосны и «от Осиноваго броду до реки Дона…Сверх этого дано на сенные покосы по обе стороны реки Лубянки от верховья до устья, и по речке Мерину». Для охоты и рыбной ловли выделены реки Черная Калитва и Дон, кроме откупных и оброчных вотчин, «со впалыми речками и бобровыми гонами и звериными промыслами».
С собой на место нового поселения «… Полковник Дзиньковский приехал с женой, сыном, писарем и несколькими челядниками. Он привез с собой 15 коней и 4 вола. Обозный пришел с женой, дочкой, двумя челядниками и привел 5 коней, 8 волов, 2 коровы, 6 овец, 10 свиней. Войсковой судья Величко привел 4 коня, 13 коров».
При этом надо учесть, что часть «добора» осталось в его имении на Черниговщине. Да и на обустройство «воеводою князем Григорием Семеновичем Куракиным и Государевой денежной казны 34 рубля на дворовое строение и на яровые семена».
В краеведческом музее города Острогожская хранится копия документа, в котором упоминаются дети и родственники полковника "… Богданка, да Миколайка, и Марица, да Агафьица и племянница Марица, по росписи приняты. Расписался подьячий Васка Корнилов». В различных источниках фамилия Дзиньковский указывается по разному (Дзика, Дзиковский, Дзиньковский, Дзинькивский, Зинковский, Зенковский). Считется, что основой этой фамилии послужило церковное имя Зиновий. С греческого переводится «рождённый богом» или «богоугодно живущий». В кириллице есть буква дз, пишется как латинское S, вероятно поэтому и писалось по разному. С польского, Дзика - переводится как шиповник.
Деятельность полковника была многогранна. Ему удалось сохранить казацкий уклад: назначение на должность, подчиненность, символы: флаг, герб, шестопер (разновидность булавы шестигранной формы, полковник обязан был носить его с собой за поясом), полковую хоругв – знамя, полковую печать, полковую музыку (литавры, трубы, барабаны, тарелки – которой заведовал есаул). У острогожского полка было особое знамя: на желтом фоне – рыба – кит с острогой на головой. Изображение это выполнено на знамени из синей ткани. Обычаи: семейственность – многие должности передавались по наследству дети старшин как правило были судьями, есаулами и обозными.
Надо учесть, что воеводе подчинялось великорусское купечество, торговый люд, служивые, а так же строители города. Украинцы и казаки оставались под своим «полковым приговором». При непосредственном участие полковника появились слободы Колыбелка, Новая Калитва, Старая Калитва, Подгорная, Поповка и другие. Украинцы селились по берегам рек «Выре, Псела, Ворсклы, Мерлы, Удь, Лопани, Харькова, Мжи, Коломака, Донца, Оскола, торца…». Кроме того казаки по поручению И. Дзиньковского проводили большую агитацию среди своих земляков на Украине оставшихся с поляками, с целю переселения к городу Острогожск. Благодаря чему число переселившихся семей выросло до четырех тысяч. Черкасы селились в так же в Коротяке, Урыве, Воронеже, Новом Осколе, Перлевке, Гвоздевке, Ливнах и других местах пограничной линии. В этом сыграли свою роль и привилегии черкас на беспошлинное винокурение, что привело в город Острогожск великорусских купцов и Воронежских жителей и даже привело к раздору меду черкасами и великороссами, которые стали пользовались их привилегиями. Уже в 1653 году Иван Дзиньковсий «испросил от митрополита Сарскаго и Подонского от преосвященнаго Питирима грамоту на сооружение» церкви «во имя Великомученицы Параскевы, нарицаемыя Пятницы» и хотя в грамоте был обозначен один храм он построил два: Успенский, «с придельным – Пятницким». При его финансировании был основан Дивногорский монастырь. Монастырь был обнесен крепостной стеной. За свой счет он сначала основал Острогожский Пятницкий женский, а затем и мужской монастыри. В трудах Багалея Д.И. упоминание и о первых школах, в которых учились дети казаков церковно славянской и российской грамоте. Одной из таких, школа в селе Ендовища. Как правило школы размещались около церквей в хатах. Не оставляли без внимания черкасы и Святогорский православный монастырь, который остался на Украине, посылая туда своих казаков для защиты. Монастырю были выделены даже пушки. Острогожскому купечеству разрешалось ездить туда со всякими «харчами» для храма без всякой пошлины. Острогожские казаки «широко развернули торговлю….. Льготы всем слобожанам, которые разселились на местах, местечках, слободках, а не только купцам, зробили тоговлю немов загальным промыслом».
Но все же основной деятельностью И. Дзиньковкого было руководство полком, отстаивание интересов черкас. Острогожцы служили «под Варавью, под Конотопом, под Черниговом и под Котелью … под Белой Церковью». Острогожский полк участвовал в сражениях и битвах: в Дрижипольская битве - сражение между польскими войсками и русско-малорусской армией во главе с воеводой В.Б. Шереметевым и гетманом Б. Хмельницким с 19 по 22 января 1655 года; громили «Юрася Хмельниченка под Бужиным над рекою Днепром». Постоянно контролировали «Озовскую сакму» и передвижение татар по ней. Уже в 1659 году первым получил царскую грамоту о зачислении ег в «Московский уряд». Казаки Острогожского полка, которым досталась земля, занимались различными сельскохозяственными промыслами. Косили сено по обе стороны рек Тихая Сосна, Лубянка и Мерина. Ловили рыбу на реке Черная Калитва и до верховья Дона « с впалыми речками, промышляли «звериными промыслами» и «бобровыми гонами». В лесах охотились на медведя, лису, волков, куницу, горностая, диких коз и белок.
В 1665 году население черкас было обложено оброком, который они выплачивали не регулярно. В период с 1665 по 1669 было уплачено только 3120 рублей, а надо было уплатить 10458 рублей 50 копеек. Это были взносы оброчных денег с таможен, шинковок, конных площадей и мостов. Недавно освободившиеся от польской шляхты украинцы таким оброком были недовольны. Беспорядки в воеводском управлении, рост населения привел к тому, что свободной земли становилось все меньше. Кандидат исторических наук Королев В.Н. в соей книге «Старые Вешки» изданной в городе Ростове в 1991 году писал: «притеснения и взятки приказных вызвали «нерасположение черкас к правительству» и жалобы».
Иван Николаевич Дзиньковский практически до 1668 года оставался лояльным по отношению к царскому правительству. Острогорский полк постоянно участвовал в боевых операция по защите южных рубежей русского государства. Так в мае 1660 год при появлении у города Валуек «… к городовым надолбам, татар с 500 человек…» и других местах, для «оберегания украинских городов..», «… прислали в Охтырское рыбенского полковника Ивана Дзинковского с его полком…». Когда в 1667 году малороссийский гетман Иван Брюховецский прислал гонцов острогожскому полковнику, с просьбой поддержать выступление против Московского государства, тот ответил отказом, так же был дан отказ и атаману Ивану Сирко. За что полк получил льготные грамоты «промышлять безоброчно» на 13 лет. Им было так же списано 1619 рублей «недоимки» .
Феодально – крепостные порядки все более усиливали власть воевод и бояр. Многие люди все чаще уходили к донским казакам. Обстановка на Дону накалялась. Противоречия между бедными и богатыми казаками усиливались. В начала 1667 году на Дон хлынули новые партии беглых. К середине мая этого же года началось восстание Степана Разина.
В «Топографическом описание Харьковского наместничества» изданного в городе Москва в 1788 году на странице 34 приводится интересная грамота направленная острогожскому полковнику. Согласно ей полковнику Ивану Зеньковскому в октябре 178 (1670) году «самодержец пожаловал» вместо «годоваго денежнаго жалования оброчными деньгами …. промышлять безоброчно». В документе была допущена ошибка, в это время Ивана Дзиньковского уже не было в живых. При написании даты авторы книги от 7178 года вместо 5509 отняли 5508. Следовательно, на документе должна стоять дата 1669 год. Обидно, что в интернете выставлен именно этот документ, люди не сведущие в летоисчислении, его копируют. Важно другое, что согласно этого документа Иван Дзинковский и все полковые люди в 1669 году были лешены годового денежного жалования. Думаю, что это был один из факторов вызвавших недовольство правительством России.
Началась блокада Дона. Заставы выставленные в городах Острогожске и Коротояке перестали пропускать «запасы» в низовья Дона. Разинцы стали сначала посылать в верховые заставы казаков с просьбами «пропускать на Дон запасы» а затем стали «Призывать с собой охочих вольных людей». Часть местных острогожских казаков и черкас стали убегать к донским казакам. Все эти проблемы приходилось решать Ивану Дзинковскому. Многие донские казаки которые ранее освобождали Украину от «польских панов» вместе с запорожцами поддерживали родственные связи с острогожцами. Достаточно сказать, что сам Иван Дзинковский был лично знаком со Степаном Разиным и поддерживал с ним дружбу. Атаман Колчев, рассказывая на допросе о планах разинцев, сообщит; «А атаман Якушко Гаврилов хотел идти вверх по Дону к Острогожскому конницей по ногайской стороне, а пешие пойдут рекою в судах, для того, что им, поставя в городах заставы, в Острогожском и на Коротояке, и с Вороножа и с иных городов пропустить на Дон запасы что… на Дону в городках у казаков в запасах великая нужда». Даже монахи Дивногорского монастыря при своем возврате из донских городков «собиравших пожертвования в свою обитель» допрашивали в Коротояке как «воровских людей». Полковник острогожских черкас стал лично высказывать недовольство, таки поведением правительства, а затем тайно передавать провизию и оружие казакам. Степан Разин понимал, что при своем походе на Волгу, нужно укрепить тылы на Дону. В своей книге С.П. Злобин "Степан Разин" изданной в городе Минске в 1987 году приводит диалог Фрола и Степана Разиных: «Надо Черкасск укрепить, - согласился Степан. - Пошлю я с тобой твоего тезку Фрола Минаева с двух тысячью казаков: пусть станут в Черкасске для береженья. Да пушек десяток с ними да нашу казну. По всей Руси войсковую казну нам возить ни к чему. Мало ли случай какой на войне!.. Да Слободскую Украину пора прибирать к рукам. Дзиньковский там пособит, в Острогожске. Мы с ним, когда польских панов колотили, тогда говорили: до русских панов бы добраться!.. Ты ему больше пиши да гонцов посылай для вестей. Как бы, вправду, бояре с Украины на нас не пришли!»
Пленные разинцы на допросах сообщали: «…острогожский полковник Иван Дзинковский к Стеньке Разину весною судами втайне многие подарки и запасы и вино и мед посылал». Воронежский историк Загоровский В.П. писал: «… переход Дзиньковского на сторону восставшего народа, несомненно, был актом мужества, заслуживающего уважения» .
Восстание казаков на Дону для Дзиньковского не было неожиданным. Он так же знал, что в составе разинцев действует целый отряд казаков Полтавщины, возглавляемый Алексеем Хромым. Многие историки задавались вопросом, почему 9 сентября 1670 года, Иван Дзиньковкий впустил разинцев в крепость и как это произошло. В Острогожске на 1670 год было населения 601 человек, из них: 384 черкас, 51 боярский сын, 33 стрельца, «для бережения» около 300 черкас из других городов. На данный момент существует две версии, которые аргументировано доказал доцент Ростовского университета, кандидат исторических наук Королев В.Н. в 1991 году в своей книге «Старые Вешки».
Первая версия. Казаки проникли тайно, один из них «…подлез под городовые ворота в город и у городовых ворот пробой разломал и ворота отпер», караула у ворот не было.
Вторая версия. Как утверждал протопоп местной соборной церкви Андрей Григорьев казаки въехали в Острогожск « в Ведения ворота. От реки Сосны». Сотник ливенских черкас стоявший на посту их не впустил.
Третья версия высказана историком Чесноковым И.В. в книге Воронежское Казачество. «Атаман Колчев, сподвижник Фрола, был направлен в Колыбелку, где он был встречен старостой села Матвеевым. По поручению Колчева и Матвеева житель села Колыбелки Иван Казачек доставил в город Острогожск командиру казачьего полка полковнику Дзиньковскому письмо с предложением о сдаче города разинцам. Предложение было принято, и Острогожск сдался отряду Фрола Разина». Чесноков И.В. так же писал: «Через И. Казачка Дзиньковский передал Колчеву, что если бы к городу прибыло от Разина всего лишь пять человек, даже и тогда гарнизон и жители перешли бы на сторону повстанцев, а раз их 23, то и подавно перейдут. Дзиньковский послал Колчеву мешок пороха и две пищали. Он предупредил повстанцев, что ввиду приближения царских войск под командованием полкового воеводы Григория Петровича Ромодановского надо идти «наспех», захватить Острогожск, Ольшанск, Коротояк, и тогда «все украинные городы будут за ними», разницами».
Верно то, что полковник И. Дзиньковский вступать в боевые действия с казаками запретил, сославшись на то, что их пришло много. И когда сотники приехали к полковнику за советом, он «ответил, что биться с разинцами не будет». «А в то время у него …, на дворе изготовлены были столы и поставлен хлеб и соль». Как бы то ни было Острогожск был взят отрядом Федора Колчева из 23 человек.
Уже утром 9 сентября 1670 года разинцы с согласия Дзиньковского «заколов вкинули в воду» подъчего Ивана Горелова, а затем «поволокли и вкинули в воду» воеводу Василия Мезенцева. Хотя на первом «круге» городских людей мнения о воеводе разделились, одни были за другие против его наказания. Убежать удалось только таможенному голове С. Лебядникову. На втором круге было «зачитано прелестное письмо», единственное из сохранившихся до нашего времени. Читал его на круге казак Жуковцев. Приведу его текст: «Грамота от Степана Тимофеевича Разина. Пишет вам Степан Тимофеевич, всей черни. Хто хочет богу да государю послужить, да и великому войску, да и Степану Тимофеевичу, и я выслал казаков, и вам бы заодно изменников выдавить и мирских кравопийцев выдавить. И мои казаки, како промысь станут чинить, и вам бы итить к ним в совет, и кабальная, и апальныя шли бы в полк к моим казакам». На сторону разинцев перешли не только черкасы, но стрельцы. В частности стрелец Федька Нагульный и с ним 50 человек. Атаман Федор Колчев установил в городе казацкие порядки и традиции: созыв круга, выборное управление, уничтожение крепостнических документов, освобождение заключенных, суд и расправа над народными обидчиками. Восстание острогожцев развивалось молниеносно. Уже вечером 9 сентября под руководством атамана Федора Колчева, казаки пришли в соседний город Ольшанск. Где первым делом расправились с воеводой Семеном Баклемишевым, сбросив его с башни и закололи потом саблею, а «так же двух начальных людей Белгородского полка (источники называют этих офицеров «иноземцами» и «немцами)». Имущество воеводы было разграблено. К утру 10 сентября неожиданно пришло сообщение из города Острогожска недовольные разинцами зажиточные черкасы, торговый люд и стрельцы подняли мятеж. Который возглавили сотник Герасим Корбыт, а из великороссов Фетис Тараторин. На совете мятежников, было принято решение «тех воров с острогожскими черкасы перехватать». Федору Колчеву, полковнику Дзиньковскому с небольшим отрядом пришлось вернутся. Жена полковника пыталась предупредить о мятеже и послала посыльного с Фролу Разину, но он был перехвачен. Увлекшись быстрыми победами полковник не позаботился о надежном тыле. Уйти из города уже не удалось. Дзиньковский был арестован и посажен «за караул». Как утверждал автор книги «Острогожск» Халимов А.Д. в 1978 году «… В ночь на 12 сентября заговорщики тайно напали на повстанцев, схватили И. Дзиньковского, Ф. Колчева и их помощников» историк Королев В.Н. называет другую дату 10 сентября «в шестом часу». Войска Фрола Разина на 70 – ти стругах, двинулись на Коротояк, где 27 сентября 1670 года были разгромлены правительскими войсками, имевшие численное превосходство, после четырех часового боя. Как рассказывают материалы Воронежских актов «был бой и на том бою многих воронежских казаков побили, а достальные рекою Доном в стругах побежали назад на утек». Вернувшись в Острогожск, воевода князь Ромодановский учинил расправу над острогожцами. Следствие и расправы длилось до конца сентября. 29 сентября 1670 года полковник Иван Дзиньковский, писарь Марк Жуковцев и сотник Василий Григорьев были казнены на городской площади. Полковника расстреляли. «Запоздавшая царская грамота предписывала четвертовать зачинщиков, а потом повесить. Чтобы выполнить волю царя, эту экзекуцию совершили уже над мертвыми». Как писал в своей книге «История Слободской Украины», Багалей Д.И. изданной в г. Харьков в 1918 году о расправе над Дзиньковским было «карано горлом - обрублены руки по локоть, ноги по колена и повешено». Все имущество острогожского полковника были передано в казну Русского правительства. Жену Евдокию долго пытали и 8 октября казнили, отрубив голову. Четырех детей сослали в Сибирь. Сотник Григорий Карабут (Кара-бут) стал новым острогожским полковником. В исторических документах с 70 – х годов XVII века Ивана Дзиньковского стали унизительно именовать «вор Ивашка», но так ли это?
Летом 1671 года восстание под предводительством Степана Разина было подавлено, он был четвертован в Москве, а через несколько лет был также казнён его брат Фрол. Власти собирались даже ликвидировать город Острогожск, но мае 1673 года город разграбили татары, необходимость форпоста южных границ Российского государства осталась. [Ответ]

Kommuna.ru - 18.12.2013

Помни, веруй, гордись! На безымянной высоте

Эдуард СОЛОРЕВ, краевед
Богучарский район, Воронежская область
В апреле 2013 года, где-то за месяц до Дня Победы, командир богучарского поискового отряда «Память» Николай Новиков пригласил меня принять участие в военной реконструкции.

- За наших будешь! – улыбнулся в седые усы Николай Львович, увидев моё удивление. - Форму военную вам подберем. Репетиция – в субботу. Сбор возле городского Дома ветеранов к десяти часам утра - поедем на место боя 8-й роты. Там и проведем 8 мая реконструкцию. Будут все наши поисковики!

«Диагноз» знакомые мне поставили сразу:

- Видно, в детстве ты в «войнушку» не наигрался! Вот тебя сразу и заприметили.

Но, подъехав к месту сбора, увидел не только молодых пацанов. Мужики под пятьдесят о чем-то горячо спорили: «Я тебе говорю - это итальянская…»

Таких, не наигравшихся, в прохладный апрельский день собралось более двадцати человек. Мне сразу вспомнились строки песни Игоря Растеряева: …мы из тех мальчишек, что в садиках советских, после запеканки, подтянувши шорты, начитавшись книжек, шариковой ручкой рисовали танки....

К своему стыду, я почти ничего не знал о 8-й роте.

- Найти место боя нам помогла книга нашего земляка, писателя и в своё время заместителя министра культуры СССР Михаила Грибанова «Отцовские рассказы про войну», в ней есть описание боя на высоте между Залиманом и Галиёвкой в июле сорок второго – рассказал мне перед репетицией реконструкции знакомый поисковик Николай Дядин из Богучара.

Я сел в его автомобиль, и мы поехали по объездной дороге к Дону.

- В старых окопах несколько лет назад мы нашли останки шести наших солдат, очень много оружия и боеприпасов. У одного бойца – красноармейскую книжку. Она была в очень плохом состоянии, удалось только прочитать: «8-я рота 1-й стрелковой дивизии». Теперь надо написать запрос в Подольский архив, чтобы уточнить состав 8-й роты! Ведь все её бойцы погибли на той высоте, прикрывая переправу в Галиёвке! – Николай свернул влево на Грушевое.

Несколько минут подъёма по разбитой грунтовке – и мы остановились у небольшой лесополосы.

- Всё, приехали! Вот здесь их и нашли! Валунами обозначили места, где мы «подняли» бойцов! – Дядин показал на еле заметные теперь окопы. Отсюда, с высоты, всё было как на ладони – залитые весенним разливом луга, богучарские села на донском берегу, извилистое русло речки Богучарки, окраина Залимана.

- Хороший обзор, удобная позиция для обороны! – я посмотрел с высоты глазами солдата-окопника.

Мы подошли к памятному знаку – большому камню. «Здесь в июле 1942 года ценой своей жизни прикрыли отход частей Красной Армии бойцы 8-й роты 1-й стрелковой дивизии», - значилось на нем. И ни одной фамилии на плите…

Репетиция реконструкции была в полном разгаре. По сценарию, оставшиеся в живых защитники высоты поднимались в свой последний рукопашный бой. Но что-то не ладилось.

- Не верю! – как великий режиссёр Станиславский Николай Новиков «метал громы и молнии». - Ребята, стойкости побольше! Что вы падаете все сразу? Люди придут посмотреть реконструкцию, да и фильм снимать будут – а вы ничком попадали и лежите! Представьте себя на месте тех бойцов, из сорок второго!

И каждый из нас, наверное, серьёзно задумался: а смог бы я, так же, как они, тогда подняться в атаку?

И какая же это несправедливость, что герои, погибшие здесь на высоте, остаются для нас неизвестными!

Книжка красноармейца
Повезло: фамилию первого бойца удалось установить уже в конце апреля. Как это часто бывает, помог случай. Еще в 2006 году, с помощью Воронежского центра судебной экспертизы, удалось частично прочесть найденную красноармейскую книжку. Фамилия – либо «Васильев», либо «Касимов», отчество – «Харитонович», год рождения – 1897-й, 8-я рота, и номер винтовки, выданной 27 июня 1942 года. К сожалению, «вследствие плохого физического состояния бумаги и полного угасания записей» полностью прочесть книжку эксперты не смогли.

Центральный архив Министерства обороны сообщил, что без указания точной фамилии, имени бойца, военкомата, откуда он призывался, навести справку не представляется возможным. Очень много однофамильцев – Васильевых и Касимовых.

Поиск в базе Мемориала результатов также не дал.

- Может, попробовать найти бойца по номеру выданной ему винтовки? - предложил Новиков.

Николай Львович очень хотел установить хозяина найденной книжки.


Спасибо Интернету - помощь пришла из Белоруссии.

«Отсканируйте красноармейскую книжку и отправляйте нам снимок по электронной почте!» – прислал сообщение Александр Дударёнок, командир поискового отряда «Батьковщина» из Минска.

Новиков передал мне книжку утром 26 апреля: «Семь лет у меня в музее под стеклом пролежала!..»

Я долго не решался ее раскрыть, боялся – а если она рассыплется? Но всё-таки отправил. А вечером пришел ответ от Александра. Огромное ему спасибо! Он смог прочесть записи в книжке, используя возможности «Фотошопа». Теперь мы точно знали, кому принадлежал найденный документ: Герасимову Ивану Харитоновичу, призван Богдашкинским РВК Куйбышевской области - 3-й батальон, 8-я рота. На оттиске печати стало различимо «412-й стрелковый полк 1-й стр. дивизии». Всё сошлось…

Июль сорок второго… Пыльными дорогами Богучарщины отходили к донским переправам войска Красной Армии. Уходили на восток мирные жители, не желавшие оставаться «под немцем», угонялся скот.< Фашистская авиация непрерывно бомбила переправы, сея смерть и разрушения.

Где наши войска? Где немецкие? Точной картины не представляли тогда и в Ставке Верховного Главнокомандующего. Красноречивое тому подтверждение – директива Ставки от 14 июля 1942 года «Военному Совету Сталинградского фронта о недостатках в его деятельности»: «Ставка считает нетерпимым и недопустимым, что Военный совет фронта вот уже несколько дней не дает сведений о судьбе 28, 38 и 57-й армий и 22-го танкового корпуса. Ставке известно из других источников, что штабы указанных армий отошли за Дон, но ни эти штабы, ни Военный совет фронта не сообщают Ставке, куда девались войска этих армий и какова их судьба, продолжают ли они борьбу или взяты в плен. В этих армиях находились, кажется, 14 дивизий. Ставка хочет знать, куда девались эти дивизии…»

(Окончание следует)

Источник: газета «Воронежская неделя» № 51 (2140), 18.12.2013 г.

Николай Новиков во время реконструкции боя.. Фото Николая Дядина.
Изображения
   

[Ответ]

Kommuna.ru 25.12.2013

Помни, веруй, гордись! На безымянной высоте

Эдуард СОЛОРЕВ, краевед
Богучарский район, Воронежская область
(Окончание. Начало в №51)

А 14 июля в газете «Красная Звезда» вышла статья Ильи Эренбурга «Отечество в опасности!» Известный прозаик и публицист писал: «…Немцы подошли к Богучару. Они рвутся дальше – к солнечному сплетению страны – к Сталинграду. Они грозят Ростову. Они зарятся на Кубань, на Северный Кавказ… Угроза нависла над всей страной. На берегах Дона, в южной степи сибиряк защищает Сибирь и уралец Урал. Казах сражается за свою степь и армянин за свои горы. Немецкий клинок впился в южные просторы России. Бойцы Красной Армии выбьют клинок, отгонят немцев…»

На следующий день из вечернего сообщения Совинформбюро страна узнала, что «после ожесточенных боев наши войска оставили города Богучар и Миллерово». В действительности, немцы заняли Богучар раньше – вечером 9 июля.

Чтобы не допустить переправы противника через Дон, Ставка Верховного Главнокомандующего приказала дивизиям 5-й резервной армии занять позиции на восточном берегу реки. 1-й Стрелковой дивизии определили участок обороны на участке Гороховка – Сухой Донец, одновременно с задачей закрепиться на западном берегу по высотам от Филоново до Галиёвки на так называемой полосе предполья.

Батальоны зарывались в землю. А мимо них шли и шли к переправам наши отступающие войска.

Первый бой, он трудный самый
В Богучарском историко-краеведческом музее хранятся документы, собранные Степаном Николаевичем Станковым – председателем совета ветеранов 58-й гвардейской стрелковой дивизии. Благодаря помощи директора музея Аллы Максимовны Сахно мне удалось среди воспоминаний участников боёв, фотографий ветеранов дивизии найти выдержки из документов Центрального архива Министерства обороны. Информации по июльским боям в них немного, да и та довольно противоречивая.

Попробуем восстановить хронологию событий первой половины июля 1942 года.

Во второй половине дня 5 июля 3-й Стрелковый батальон 412-го Стрелкового полка в составе 7-й, 8-й и 9-й рот занял позиции на участке Филоново – Галиёвка. Батальоном командовал старший лейтенант Фёдор Иванович Комарчев. Заместителем командира был старший лейтенант Николай Семёнович Губанов, а комиссаром – Василий Иванович Егоров. Известно также, что для усиления огневой мощи защитников плацдарма командир дивизии выделил пулеметный батальон под командованием Тасолтана Моисеевича Битарова. В последствии Губанов и Битаров стали Почётными гражданами Богучара.

Переправу у села Журавка прикрывала 9-я рота. Боевое охранение выдвинули на восточную окраину Богучара, где установили связь с отходившим танковым батальоном под командованием майора. Из трех оставшихся танков в боях с наступающим противником два были подожжены, а один, не имея боеприпасов, переправили на левый берег Дона.

10 июля разведчики сообщили о сосредоточении в Богучаре до роты пехоты противника с мотоциклами и семью танками. На следующий день противник перешел в наступление, на участке 3-го батальона он наносил главный удар в направлении на Галиёвку. Трижды переходил в атаку. Все атаки отбиты.

12 июля силой до 75 машин, мотоциклов с 10 танками при поддержке двух артиллерийских батарей немцы атаковали 3-й батальон, нанеся главный удар на Грушевое, были отбиты четыре атаки противника.

Следующий день оказался самым тяжелым для защитников плацдарма. Их силы были на исходе. Яростно отбивались и пали смертью храбрых командир 7-й роты Бекетов, пулемётчики М.С.Кедров и Гришков. Вражеский танк раздавил пулемётчика Королёва. Героически сражались, прикрывая отход 9-й роты на левый берег, Нестеренко, Кривушин и Гончаренко. Батальоном в этот день командовал заместитель командира полка по строевой части майор Николай Нестерович Добриянов. Вероятно, комбат Комарчев выбыл по ранению. Информации о боевых действиях с 14 по 16 июля найти не удалось.

Вот как описывает события июля 1942-го Федор Максимович Беспалов – в те трагические дни командир отделения саперного взвода 412-го Стрелкового полка:

«На Дон наш 412-й Стрелковый полк прибыл вечером и расположился на левом берегу в районе населенных пунктов Журавка и Подколодновка... 3-й батальон перебросили на правый берег к селу Филоново. Он должен был преградить путь к переправе….Мой саперный взвод расположился в Журавке, но вскоре нас перевели в соседнюю Подколодновку, где взвод и стоял до начала декабрьского (1942 г.) наступления на Богучар.

По прибытии на Дон стрелковые батальоны стали закапываться в землю, так как с каждым днем артиллерийская канонада становилась слышней, а ночью все ярче светилось зарево на западе….

В то время в батальонах и ротах часто можно было видеть командира дивизии полковника Семёнова. Алексея Ивановича я запомнил высоким, подтянуто-стройным человеком. Ходил он с палочкой, прихрамывая на правую ногу. Еще чаще мы видели майора Добриянова – заместителя командира полка. Беседуя в окопах с солдатами, он ободрял их перед предстоящей встречей с противником.

В июле война пришла и к нам на Дон. Я не помню числа, когда это произошло. Знаю, что погода стояла жаркая, сухая и безветренная. Солнце с самого утра палило нещадно, а солдаты, обливаясь потом, отрывали окопы, строили огневые точки, совершенствовали хода – сообщения и стрелковые ячейки.

Накануне прихода немцев всю ночь через Дон переправлялись отступающие наши войска. А утром появились немцы. Шли они походным порядком, без разведки и боевого охранения. Они были уверены, что на правом берегу наших войск нет. За два дня до этого такой же самоуверенный обер-ефрейтор на мотоцикле один приехал ловить рыбу, и его схватили наши солдаты. В штабе дивизии он нагло заявил: «Вы уже завоеваны, армия ваша уничтожена, сопротивление бесполезно. Лучше будет, если я вас сдам в плен. Мне дадут крест, а вам сохранят жизнь».

И вот, гремя амуницией и оружием, с гортанными криками и беспрестанным ором, идут они к Дону, к переправе, чтобы с ходу форсировать реку. Вот уже до реки осталось два – три километра. И вдруг тишину утра разорвал артиллерийский гром. По колонне противника ударила полковая артиллерия и минометы с левого берега. Открыли огонь минометы и пулеметы, приданные третьему батальону. Неся большие потери, немцы принялись рассредоточиваться.

Стреляя на ходу, они продолжали движение вперед. Ещё не обнаружив хорошо замаскированные окопы 3-го батальона, противник оказался под шквальным огнем стрелкового и минометного оружия… Первая атака захлебнулась. Оставив на поле боя десятки убитых и раненых, нападавшие отошли. Однако часа через два, после короткой артподготовки, они повторили атаку, но уже под прикрытием танков. Наши солдаты из 3-го батальона, пережив нервное напряжение первой встречи с врагом, приготовились к новой атаке.

И когда немцы, прячась за танками, приблизились к нашим окопам, то их встретил дружный огонь из всех видов оружия и гранаты… Поддержанные артиллерийским огнем с левого берега, используя ПТР, гранаты и бутылки с зажигательной смесью, наши бойцы подбили несколько танков, обратив остальные в бегство вместе с пехотой. В этот день противник предпринял еще две атаки, но все они были отбиты с большими для него потерями. Наши тоже понесли большие потери, но своих позиций не оставили.

Ночью, по приказу командования, батальон, забрав всех убитых и раненых, а также всю боевую технику, переправился на левый берег.

На следующий день немцы захватили позиции, оставленные третьим батальоном, но форсировать Дон не решились…»

Надо понимать, что воспоминания ветеранов Великой Отечественной, оставленные ими в 70-80-е годы прошлого века, а именно такие хранятся в Богучарском краеведческом музее, следует воспринимать с некоторой поправкой. Не обо всем тогда могли они открыто говорить.

И не очень понятно, принимал ли Федор Максимович участие в боях на правобережном плацдарме? Или вместе со своим саперным взводом находился за Доном в Подколодновке? И как стало ясно, не всех убитых и раненых бойцов 3-го батальона смогли забрать при отступлении на левый берег Дона.

Многие навсегда остались в полуразрушенных окопах на плацдарме. Что подтверждают рассекреченные ныне документы: удалось найти донесение о потерях 1-й Стрелковой дивизии в июльских боях. В нем список из двадцати восьми бойцов 3-го батальона 412-го Стрелкового полка, погибших на плацдарме 13 июля, и «оставленных на поле боя, занятом противником».

Сейчас невозможно точно установить, в каком месте оставили наших погибших бойцов, но, в любом случае, память о них должна быть увековечена!

Окопная правда
же в 90-е годы появились «не приглаженные» воспоминания ветеранов Великой Отечественной войны. Этой окопной правде нет цены, в отличие от «трудов» многочисленных очернителей истории. В 1998 году газета «Местное время», которая выходит в Димитровграде Ульяновской области, опубликовала статью Дмитрия Михайловича Кузина с воспоминаниями рядового роты противотанковых ружей 1-й Cтрелковой дивизии Геннадия Фёдоровича Болотнова:

«4 июля 1942 года наш батальон занял оборонительные укрепления на правом берегу реки Дон в районе Богучара. Разведка боем наступающих немецких войск, которой те прощупывали нашу оборону, оказалась внезапностью. Несколько дней батальон сдерживал атаки пехоты противника, затем немцы ввели в бой танки.

Свою первую и единственную победу над «стальной крепостью» я помню очень хорошо. Немецкий танк неожиданно вынырнул сзади со стороны реки, как-то проскочив по кромке берега в тыл к обороняющимся. Обернувшись, увидел вблизи ясно и отчетливо вражескую махину с немецкими крестами. Пулеметы «плевались» огнем, пушка хищно раскачивалась в поиске подходящей цели. Не успевая перекинуть и установить на сошках ПТРС на другой стороне траншеи, навскидку прицелился из тяжелого 20-килограммового ружья и выстрелил в борт танка несколько раз подряд. Танк загорелся и уткнулся передком в ров траншеи рядом со мной.

Моя личная победа мало чем могла помочь – батальон находился в тяжелом положении. Боеприпасов не хватало, подкрепления не было, а немцы напирали. Замком полка Добриянов в этих условиях принял единственное разумное решение: «Отступить!» И солдаты устремились к реке.

В этот момент рядом с Добрияновым разорвалась мина, и осколок ударил его в шею. Бросив в воду противотанковое ружье, мы с товарищем подхватили командира, и вместе с остатками батальона начали переправляться с раненым через Дон. Многие солдаты под вражеским обстрелом утонули в реке. «Кто плавал хорошо, тот спасся».

На следующий день, на другом берегу, комиссар части построил остатки батальона (64 человека) и начал нас отчитывать: «Как вы могли, предатели и трусы, оставить позиции и бросить оружие!? Да я вас всех расстреляю!» Раненый Добриянов, который лежал рядом и все это слышал, подозвал к себе комиссара, посмотрел ему в глаза и тихо сказал: «Замолчи, я не знаю такой войны, где бы оружие было важнее бойца!» Благодаря его вмешательству никто не пострадал…»

Согласно донесению 1-й Стрелковой дивизии майор Добриянов получил ранение 13 июля. Удалось найти воспоминания очевидцев тех событий – жителей пригородного села Залиман. Из письма Михаила Грибанова, автора «Отцовских рассказов про войну», который в 1942 году жил в селе Залиман:

«… Во второй половине июля 42-го залиманские ребята обследовали места боев, в том числе у кирпичного завода и у оврага Лейкова. Запомнилась, прежде всего, общая картина боя: окопы, трупы, разбитая пушка-сорокопятка… В память врезался «овраг в овраге» Лейкова, где в дикую жару находились раненые бойцы. Мы ничего не брали, так как могли нарваться на немецкий расчет дальнобойщиков, которые дислоцировались в байраке. А вот ребята постарше, в том числе и мой брат Василий, пробирались тайком на «поле боя».

Брат нашел письмо Вани Инюшина (или Июшина) своему отцу Николаю, который воевал в наших местах (за Залиманом). Сын тоже фронтовик, писал отцу из госпиталя (Челябинская область, ст.Аргаяш, п/я 39) … Мы хотели после освобождения найти через госпиталь домашний адрес Вани Инюшина, но все оказалось бесполезным….»

Выдержки из дневника Василия Алексеевича Грибанова: 19 августа 1942 г. Среда. «… Сегодня выехали косить пшеницу яровую на Шпиль. В обеденный перерыв пошли в Лейково, где наши занимали оборону. В три ряда тянутся окопы от яра. Мы осматривали яр. О, ужас! Сколько здесь душ священных, боровшихся за священное дело, погибло. Они уже почти не похожи на людей. Один лежит почти совсем на спине… правая рука его лежит через грудь и держит связанную шинель, левая – винтовку. Другой стоит в окопе (окоп в полный рост) и целится из винтовки. Вот они – русские люди. Мертвый – поражает врага…

… В одном окопе, вырытом во весь рост, я нашел письмо, вот его содержание: «11 июня 1942 г. Письмо от Вашего сына Ивана Николаевича Инюшина своему родному папаше! Добрый день или вечер, дорогой папаша!!! Папаша! Во первых строках моего письма разрешите Вам передать свой горячий чистосердечный командирский привет, также желаю Вам всего хорошего в Вашей жизни на долгие годы. Папаша, я Вам сообщу о своей жизни и здоровье. Здоровье мое пока хорошее, чувствую сам себя хорошо, сейчас нахожусь раненый в госпитале. Ранен я в правую руку, но рана уже подживает, скоро опять выпишут, и опять поедем на фронт громить фашистскую гаду.

Когда приеду в часть, тогда я Вам сообщу… Папаша, наверное, нам с Вами повидаться скоро не придется, а может быть, совсем не увидимся, но я, все-таки, думаю - увидимся… Пока, до свиданья!»

…Погибли и «оставлены на поле боя, занятом противником» 13 июля 1942 года: Шевцов Поликарп Степанович, 1898, рядовой; Козловский Алексей Владимирович, 1910, рядовой; Горбунов Владимир Владимирович, 1918, ст.сержант; Степухин Петр Максимович, 1904, рядовой; Ефименко Иван Павлович, 1918, старший сержант; Сердюк Тихон Александрович, 1918, мл.сержант; Мустапаев Саляр Шахутдинович, 1923, сержант; Жданов Василий Афанасьевич, 1921, рядовой; Мишнев Василий Андреевич, 1923, рядовой; Алшаров Нурлугова Хауч, 1912, рядовой; Червяков Леонтий Александрович, 1918, рядовой; Ипатов Александр Ульянович, 1916, рядовой; Харченов Хута Константинович, 1920, мл.сержант; Кадеров Александр Васильевич, 1906, сержант; Ивайкин Петр Кузьмич, 1918, мл.сержант; Ледяев Николай Андреевич, 1897, рядовой; Гришков Иван Петрович, 1897, рядовой; Суходолов Степан Сергеевич, 1906, рядовой; Казанцев Александр Григорьевич, 1902, рядовой; Ромашкин Михаил Андреевич, 1914, рядовой; Загрядский Николай Иванович, 1907, рядовой; Казаков Иван Григорьевич, 1923, рядовой; Анчин Василий Константинович, 1910, рядовой; Жихарев Павел Григорьевич, рядовой; Томаков Алексей Прокопьевич, 1923, рядовой; Винокуров Николай Николаевич, 1923, рядовой; Кабаргин Егор Кузьмич, 1923, рядовой; Хакин Василий Григорьевич, 1923, рядовой.

Вечная им память!

Источник: газета «Воронежская неделя» № 52 (2141), 25.12.2013 г.

На фото:
Эдуард Солорев во время военной реконструкции. Фото Евгения Романова
Изображения
  [Ответ]

В продолжение поста № 31 (в нем упоминается про семью Чехова).
Может, не совсем по теме - просьба к модераторам тогда переместить в нужную тему.

Чехов в начале пути

Лица эпохи

Завтра – день рождения писателя

Владимир Межевитин

В этом году исполняется 110 лет со дня смерти Антона Павловича Чехова, в январе же все поклонники творчества писателя отмечают его день рождения. Мы уже рассказывали о его воронежских корнях, ближайших предках (живших веками на острогожской земле), его выдающемся литературном вкладе в отечественную и общечеловеческую культуру. Что с нашей стороны было справедливо, ибо на протяжении всего XX века изумительное творческое наследие Чехова и сама его личность были на редкость значимы и почитаемы во всем мире.

Наверное, никто более из русских писателей (кроме, может быть, Толстого и Достоевского) не достигал такой известности и столь безоговорочного успеха. Отсюда – и особое внимание к произведениям Антона Павловича, его биографии и судьбе...

В июне 1904 года по настоянию врачей Чехов, находясь в крайне тяжёлом состоянии, отправился в своё последнее прижизненное путешествие. Он выехал вместе с женой в немецкий Баденвейлер на лечение, где и скончался 2 (15) июля в возрасте 44 лет...

Начиналось же всё в провинциальном Таганроге (куда из Воронежской губернии перебрались его дед и отец), в далёкой, казалось бы, от театра и литературы семье, в среде, где стремление к любым искусствам вряд ли могло серьёзно поощряться. И тем не менее, в 70-х годах прошлого столетия будущий писатель сделал свои первые шаги к мировой славе.

Среди заядлых театралов Таганрога самыми впечатлительными и активными были гимназисты. Их в числе других наиболее восторженных и бескорыстных почитателей искусства Мельпомены можно было увидеть не только бушующими на галерке в зрительном зале, но и среди тех, кто после спектакля провожал из театра заезжих гастролёров в гостиницу с цветами и факелами. Нередко поклонники, заказав карету и впрягшись в неё, везли на себе понравившихся артистов. Атмосфера в городе вокруг премьер и гастролей была праздничной и запоминающейся.

С 1873 года, побывав на спектакле «Прекрасная Елена», тринадцатилетний гимназист Антон Чехов становится завсегдатаем галёрки таганрогского театра. Посещать театральные представления учащиеся гимназии могли, только получив соответствующее разрешение. Однако молодые люди, неистощимые на выдумки, дабы попасть в театр, пускались на всякие уловки: гримировались, привязывали бороды, надевали темные очки, рядились в одежды отцов и старших братьев, чтобы выглядеть старше. В подобных маскарадах участвовал и Антон.

Театр для Чехова и многих его сверстников был вожделенным местом приобщения к мировой культуре, искусству, творчеству. Здесь полнее раскрывался перед ними Шекспир и Островский, Шиллер и Гоголь, Тургенев, Грибоедов, равно как и многие другие авторы. Пьесы незначительные – претенциозные и глуповатые – тоже частенько ставились на местной сцене, но и они внесли свою лепту в чеховский опыт, дали основу его первым произведениям – смешным рассказам, пародиям и фельетонам.

А тогда, в семидесятые, даже эти пустяшные спектакли по-своему увлекали ребят, развивали воображение, вкус, расширяли кругозор. Братья Чеховы, воодушевлённые увиденным, устраивали дома собственные театральные представления, где Антон был основным инициатором и исполнителем.

Природная наблюдательность, актерские задатки и чувство юмора позволяли ему уморительно копировать своих знакомых, с помощью пластики и мимики воспроизводить характерные повадки людей, которых он знал или просто встречал в жизни. Так возникали первые художественные образы, рождались различные сценки, разыгрывавшиеся с азартом братьями и их друзьями. Ставили Чеховы пьесы и на русском, и на украинском языках, не раз обращались к гоголевскому «Ревизору».

В доме приятеля Антона Андрея Дросси организовался со временем настоящий любительский театр; там был занавес с наклеенными на нем попугаями и жар-птицей, реквизит и нумерованные билеты. Антон Чехов в этом театре исполнял свои роли с неизменным успехом. Его появления на сцене нередко вызывали восторг и гомерический хохот зрителей.

Сверстникам Антон запомнился ролью Несчастливцева в «Лесе» Островского, а в водевильной «Шалости гусарского офицера» он с блеском исполнял роль старухи-старостихи.

Тогда же Чехов начинает и сам сочинять сценки-миниатюры (где текст имеет важное, определяющее значение), делать литературные зарисовки таганрогской жизни. В 1875 году вышел в свет первый чеховский рукописный журнал «Заика». Свои миниатюры и номера «Заики» Антон посылает брату Александру в Москву, а тот, отмечая наиболее удачные, предлагает их в популярный юмористический журнал «Будильник»...

В конце 70-х годов Чехов пишет драму «Безотцовщина», пьесу «Нашла коса на камень» и водевиль «Не даром курица пела», а год 1879-й он сам назовет позднее годом серьёзного начала работы в литературе. Несомненно, приобщение к театру, книгам, музыке (которую любил отец) пробудили в нём стремление к творчеству, а талант и каждодневный, упорный труд с годами превратили Чехова в выдающегося писателя, прожившего, к сожалению, немного, но внесшего уникальный вклад в мировую литературу и театральное искусство.

Источник: газета «Коммуна» № 12 (26228), 28.01.2014 г.
На фото: Антон Чехов.
Изображения
  [Ответ]

Kommuna.ru 12.03.2014

Помни, веруй, гордись! Художник на войне

Эдуард СОЛОРЕВ

Богучарский район, Воронежская область

Бесценные для истории документы хранятся в школьном музее села Полтавка Богучарского района – воспоминания рядового Льва Жданова. В декабре 1942 года девятнадцатилетним мальчишкой он участвовал в операции «Малый Сатурн». В составе 38-й гвардейской стрелковой дивизии Юго-Западного фронта освобождал тогда еще Радченский район Воронежской области. Ценность этих воспоминаний в подробном описании солдатского быта и в том огромном количестве деталей, которые никогда не найдешь в официальных документах той поры, и в том, что Лев Жданов оставил нам свои фронтовые рисунки. Он рисовал карандашом, когда удавалось улучить свободное время. Как вспоминал Лев Иванович: «…Обычно я дарил рисунки бойцам. Они с радостью позировали, потом писали домой письма и с ними отправляли портретную зарисовку».

Первые подразделения 38-й гвардейской дивизии в начале декабря 1942 года начали прибывать на Дон. 115-й стрелковый полк, в котором служил Лев Жданов, занял свои позиции на левом берегу 10 декабря. Командный пункт полка находился в селе Новый Лиман Петропавловского района. Полку предстояло с тяжелыми боями пройти путь от Дона до города Миллерово Ростовской области. Лев Жданов тогда этого еще не знал и вместе с другими бойцами своего 2-го взвода 5-й роты 2-го батальона «обживал» доставшиеся им оборонительные сооружения: «… Траншеи были очень глубокими и во многих местах перекрыты. Чтобы просматривать местность, приходилось подниматься на довольно высокую приступочку. И тогда перед нами открывалось широкое пространство долины реки, но самого Дона из траншей мы не видели.

Через редкие стволы деревьев темнел дальний берег, занятый противником».

Дежурить приходилось по четыре часа. Казалось, что промерзаешь насквозь. Чтобы хоть как-то согреться, одевали подшлемник – широкий шерстяной носок с отверстием для лица. Притоптывали, раскачивались, чтобы ударить плечом в стенку траншеи – от этого, казалось, ноги и тело немного согревались. Мы часто курили – скручивали крупные «козьи ножки». Они тоже, как будто, давали тепло.

Особенно трудно приходилось бойцам из Средней Азии, не привыкшим к таким холодам. Они сидели, засунув руки в рукава, забивались в «норы» окопа и что-то отрешенно бормотали.

Вид у всех нас далеко не уставный.

Но что делать? На рисунке я показал трех бойцов моего взвода. Сидящий, съежившийся от холода боец с котелком за поясом. В руках бойца, закуривающего цигарку - кремень, «кресало» и фитиль – очень важные принадлежности солдата в полевой жизни. Третий боец наблюдает из ячейки. Вот так мы и выглядели тогда - немного неказисто. Но об этом не могу не сказать, чтобы кинематографисты, художники и писатели не надевали на нас подогнанные по росту и комплекции шинели, не затягивали их очень аккуратно кожаными поясами, да еще с латунными пряжками и со звездой, чтобы не вешали на пояс кожаные подсумки. То есть надо показать, чтобы нас вернее изображали в искусстве.

… В первые же дни я пытался сделать зарисовку нашего блиндажа с двумя отводами траншей. Для маскировки на блиндаж наброшена куча хвороста. В этой куче, в переплетении ветвей, внимательный глаз различит черную железную трубу, из которой валит сизый дымок. Около входа стоит часовой. Боец хотел, чтобы я его так нарисовал. Я сказал, что портрет на таком расстоянии не получится. Боец кивнул, но всё равно, пока я рисовал, он старательно позировал – стоял, опираясь на винтовку, и не шевелился».

Командир дивизии генерал-майор Александр Алексеевич Онуфриев поставил своим полкам задачу: 110-й на правом фланге наступает на село Красногоровка, 113-й в центре – на хутор Оголев, 115-й на левом фланге – на высоту 206,3 (в нескольких километрах к северо-западу от села Абросимово). Противник – итальянская пехотная дивизия «Пасубио» - занимал оборону по высотам в 200-300 метрах от берега Дона. Несколько дней ожидания, и вот началось!

Лев Жданов вспоминал:

«…В ночь на 15 декабря нашу 5-ю роту повзводно повели по лесной тропе к берегу. В тишине слышались только стук шагов, побрякивание котелков и оружия. Было приказано: «Не курить! Не разговаривать!» Мы вышли к Дону. Слева на фоне снега виднелись фигуры каких-то командиров. И сейчас же слышится голос одного из них: «Идти по одному! Соблюдать дистанцию!»

На рисунке показан кадр – наша рота по дорожке из хвороста переходит Дон. Мы благополучно переправились и вышли на исходный рубеж. Вражеский берег был спокойным, и, казалось, не подозревал о переправе и сосредоточении наших войск. Весь наш 2-й батальон, как и весь 115-й полк, вот так перешел Дон и затаился под кручей».

Читая воспоминания Льва Ивановича, я с удивлением узнал, что совершенно незаметно для противника удалось переправить на правый берег Дона целый полк. Вероятно, одной из причин явилось то, что все внимание итальянского командования занимал плацдарм на правом берегу Дона, захваченный нашими войсками еще 11 декабря 1942 года в районе хутора Оголев.

Бойцы 113-го гвардейского стрелкового полка несколько дней отбивали яростные атаки итальянцев на Оголев. Вернуть плацдарм противнику так и не удалось.

Главный удар 38-я гвардейская стрелковая дивизия нанесла 16 декабря 1942 года в полосе наступления 115-го полка. Более неудобного места для наступления даже трудно представить. Почти отвесные стены правого берега казались противнику неприступными. Поэтому атака 115-го полка на доминирующую высоту 206,3, превращенную врагом в опорный пункт обороны, была для итальянцев неожиданной. К исходу первого дня наступления подразделения 115-го полка под командованием гвардии майора Василия Платоновича Дробышевского овладели первой линией обороны противника и закрепились на занятых позициях.

Положение рядового пехотинца таково, что он ничего не знает об обстановке, кроме того, что видит непосредственно перед собой. Попытаемся посмотреть на события того дня глазами красноармейца Льва Жданова. Целые сутки, 15 декабря, он, как и все бойцы полка, пролежал – просидел в наспех отрытых одиночных окопчиках на берегу Дона под отвесной кручей. Бойцы выполнили приказ – «Не обнаруживать себя!».

«…Наступило 16 декабря. Потеплело. Утро было туманное, небо закрывали низкие стелющиеся тучи. Когда отгрохотала артподготовка, стрелковые роты двинулись вперёд. И тут произошло то, что совсем не предусмотрели – при подъёме на кручу роты перепутались и командиры подразделений потеряли своих бойцов. Когда я выскочил на край кручи, на открытом поле нас уже встретили пулеметным огнем ожившие огневые точки. То там, то здесь взвизгивали в воздухе, падали и скатывались вниз те, в кого попадало… Вскоре все роты уже вытянулись по полю в цепь и двинулись вперед. Я оказался среди незнакомых бойцов. Справа от меня появился энергичный боец с ручным пулеметом, дальше и впереди идет кто-то уверенным и быстрым шагом. Это бывалые воины.

(Окончание следует)

Источник: газета «Воронежская неделя» № 12 (2152), 12.03.2014 г.
Рисунки: В траншее;
Вот так в общих чертах развивались события 16 декабря 1942 года в полосе наступления 115-го полка.
Изображения
   

[Ответ]

Kommuna.ru - 19.03.2014

Помни, веруй, гордись! Художник на войне

(Окончание. Начало в №11)

Эдуард СОЛОРЕВ

Богучарский район, Воронежская область
А вот сзади них видны темные фигуры понуро и обреченно бредущих людей. Это новички, они растеряны и будто не понимают, что происходит. Вот сзади них и бегает с пистолетом в руке какой-то командир. «Чья пуля слаще?!» - говорил он в блиндаже.

Помню наставления помкомвзвода: «Не отставать! Не скучиваться! Соблюдай дистанцию – чем больше, тем лучше! Иди пригнувшись, левым плечом вперед. Лопатку – за пояс, прикрывает сердце! Меняй направление! Делай перебежки! Не чесаться! Гляди в оба!»

Вдруг я увидел пулеметчиков – они за скобу станины тянут свой пулемет, в руках у них коробки с лентами. Колеса пулемета не крутятся, тормозят. Вижу, с каким напряжением, с какой злостью, бормоча ругательства, двое бойцов тащат пулемет по снегу. Эх! Его бы на полозья! А перед пулеметчиками мелькнул упавший боец. Убит? Или ранен? Разглядывать нет времени.

Откуда-то сзади поднимается слабое «-а-а-а-а!» Это что? Сейчас бросок на траншеи? Ни черта не понимаю! Не вижу впереди ничего! Но слева от меня уверенно шагавший боец взял винтовку на руки и побежал… Этим он подсказывает, что надо делать! «Ура-а-а-а! – все побежали… Кто-то падает, не встает.

«А-а-а-а-а!» – несется уже рядом и захлестывает нас.

У окопов все завертелось. Из земли вырастали какие-то темные фигуры с поднятыми руками и большими раскрытыми ртами… Что-то ударило меня по каске, и я упал.

Вскочил, падал, прыгал, снова падал, стрелял куда-то, тыркал штыком… Вечером того дня, успокоившись, я попытался припомнить, что же происходило? Но так и не смог! Только впечатление мелькания чего-то, как в быстрой карусели. И еще осталось общее впечатление, что итальянцы не оказали нам серьезного сопротивления – они быстро, в панике бежали».

Больше, чем описание Ждановым всех деталей и подробностей боя, меня поразила сцена встречи красноармейцев с раненым итальянцем на занесенном снегом подсолнечном поле:

«… В подсолнухах справа от дороги я увидел темное пятно.

- Братва! Я сейчас! – бросил я. И с винтовкой в руках кинулся в заросли. Там лежал раненый итальянец, молодой парень, мой ровесник. Он испугался, увидев меня, затыкал пальцем в грудь и бессильно забормотал: «Итальяно! Итальяно!» В стороне валялась его шапка.

- Кто там? – выкрикнул бронебойщик.

- Раненый!

- Шлепни!

Мне стало жалко парня, не могу же я убить просто так, уже беспомощного, раненого врага! Я поднял шапку, нахлобучил на голову раненого и сказал ему, слегка подталкивая в плечо: «Медицина! Медицина!» И показал, что надо ползти к дороге. В глазах итальянца появилась теплота, будто признательность. Но он же враг! Что я должен делать? Я не убил его – пусть живет, может, подберут наши на дороге, в плену вылечат.

В глаза бросилась небольшая черная книжечка, лежавшая рядом на снегу. Забрал ее. Молитвенник итальянского солдата. Когда беру его в руки, всегда вспоминаю первый день наступления – 16 декабря 1942 года, поля подсолнечника, раненого итальянца и двух моих спутников, бойцов из 115-го полка, погибших там, у дороги».

В книге о боевом пути 38-й гвардейской стрелковой дивизии «С верой в Победу» (автор Николай Куприянов) сказано, что 16 декабря из-за сильного пулеметного и минометного огня противника 2-му батальону 115-го полка удалось продвинуться только на один километр. В течение дня бойцы отбили несколько контратак итальянцев, в отдельных местах завязывались рукопашные схватки. На поле боя горели 13 танков противника, лежало более сотни трупов вражеских солдат и офицеров. Наши потери тоже были велики.

Но война – это не только цепь героических событий. Лев Жданов описал бой, в котором сам принял участие, и который, я в этом уверен, не отражен ни в одном боевом документе 38-й дивизии:

«- Смотрите, смотрите! Вот они! – я изумленно воскликнул. – Это же итальянцы!

Перед нами рваной полосой торопливо двигалась колонна людей. Мы трое, поднявшись на холм, откровенно говоря, даже опешили, растерялись. Сами представляете, что значит вот так сразу встретить колонну врага. Мы даже не упали, не залегли. Ясно, что это «драпают» итальянцы, что это они и бросили своего раненого. Но это уже хвост колонны. Отставшие бегут, размахивают руками, что-то кричат. Вдруг справа вынырнула автомашина, вся облепленная людьми. Отставшие пытаются прицепиться к ней. Я на рисунке показал этот момент.

- Ставь винтовки накрест! – коротко бросил бронебойщик. Раздался выстрел! Машина не остановилась, но с неё упало несколько человек. Эх! Промазал! Но тут же раздался второй выстрел, вздрогнули в руках винтовки, нас снова обдало порохом. Машина дернулась и резко остановилась, с ней посыпались фигурки людей.

Не раздумывая, будто подхваченные неведомой силой, мы с криком «Ура-а-а! Бей!» помчались вниз по склону к дороге. На ходу стреляли в темную растрепанную массу людей, поднимающихся на склон.

Все прокрутилось очень быстро. Прошли какие-то две – три минуты и мы оказались у брошенной машины.

Я залег у колеса и сделал несколько выстрелов, думая, что меня поддержат и мои спутники. Бой есть бой! Еще рано торжествовать! Но они решили иначе – забрались в фургон и занялись разборкой трофеев. Из фургона полетели тряпки, шинели, коробки, раскрытые чемоданы. Чувствую, что сейчас вот, могут ударить по машине с холма. Ведь прошьёт и ребят!

– А ну, братва, кончай барахолить! Ложись у машины! - резким тоном приказа выкрикнул я.

В окошке показался круглолицый пехотинец: «Хто ты есть-то, а? Командёр? А? Пошёл к…!»

Ну что мне делать? Бойцы совсем забыли про войну! И то, чего я опасался, случилось! С вершины холма ударил пулемет, стекла со звоном и треском разлетелись вдребезги, вздрогнула обшивка фургона. Внутри вскрикнули, и все замерло.

Я укрылся за задним колесом, а пулеметчик продолжает садить по фургону. Я приподнялся, опасливо заглянул в раскрытые двери – вот они… Наши бронебойщик и пехотинец. Они мертвы.. Э-э-эх! Прошило ребят! Глупая смерть… И вдруг:

- Тра-та-та-та… - громко, весело с раскатистым эхом заговорил пулемет, где-то тут, рядом.

Ура-а-а! Наши подошли! В углу овражка залегли наши пулеметчики и лупят очередями из своего «Максима» по верху холма, туда, откуда бил вражеский пулемет. Молодцы! Здорово заткнули ему глотку!

Но кроме двух бойцов у пулемета больше никого нет. Наша пехота не появляется ни на холмах, ни из оврага. Как же так? Но противник не удрал: протяжным воем очертив крутую навесную траекторию, в лощине разорвалась мина. И еще несколько мин со звонким треском грохнули возле машины. Буду лежать, не двигаться, изображу, что я мертвый. Помкомвзвода учил: «Держи ушки на макушке! Тихой мины не бойся – она твоя! От нее не спрячешься! Бойся той, которая шумит, поет, она рванет рядом и накроет осколками! Рот не разевать, не чесаться!»

А наши все стреляют по холму! Надо бы им укрыться, ведь накроет! Кричу им: «Отбой! В укрытие!» Второй номер услышал меня, но лишь махнул рукой. И эти не слушаются меня… Боюсь, очень боюсь за ребят. Как их заставить? Почему они не меняют позицию?

Короткий звук, скрежеща, ввинчиваясь, вонзился у пулемета.

– У-о-о-х!

Ужас! Я отвернул голову… Накрыло, накрыло ребят! Нельзя же так! Учили же их маневру на поле боя! Эх! Жалко ребят! Ну и я хорош! Не мог собраться, сообразить! Видел же все, чувствовал беду, и … и не смог ничего сделать!

Тогда я не мог предотвратить их смерти. Не хочу оправдываться, но то ли малодушие сковало мой мозг, то ли голова моя слишком плохо соображала – не нашел я способа, как помочь, спасти ребят. И теперь гибель бойцов на моих глазах стала вечным укором, болью сердца и совести на всю жизнь. Наверное, и пишу эти строки, и рисую войну, рассказываю о ней, чтобы попытаться смягчить вину, хоть немного облегчить боль души.

… Наша пехота так и не подошла на этот рубеж. Быстро, ужом прополз к краю овражка, где и просидел до темноты, просматривая лощину и холмы. Но никто не подошел: ни наши, ни противник. Пришлось идти искать своих. Нашел я пехотинцев примерно в километре сзади, в балке у блиндажей. Наши бойцы сидели у костров, помешивая в котелках ужин из трофейных продуктов.

Утром 17 декабря наступление продолжилось, но к полудню я выбыл из цепи наступающих. После лечения в Борисоглебске попал уже в другую часть и на другой участок фронта».

В 1984 году Лев Иванович передал свои рисунки и воспоминания в музей Полтавской школы, как он сам написал, для того, «чтобы мы, последние свидетели и участники войны, подсказали, подправили, засвидетельствовали определенные факты и подробности, в чем правда, истина, и что очень часто не учитывается в показе прошедшей войны».

Источник: газета «Воронежская неделя» № 13 (2153), 19.03.2014г.
На фото:
Переправа через Дон;
На новый рубеж.
Изображения
   

[Ответ]

Kommuna.ru - 22.03.2014

Светел месяц над Дубравой

Земляки
Этот столичный концертный зал в своё время уже наградил долгими, несмолкающими аплодисментами документальные киноленты студии «Река Лена» - «Прости меня, мама!..», «Жил-был на свете Ситников Лёшка». После же премьерного показа их увидела и вся страна. На последнем международном фестивале состоялась презентация картины «о тех, кому ставят памятники, и кто остаётся безвестным», и о тех, кто воскрешает имена погибших солдат нашей Родины. Представленный фильм «Над Дубравой месяц светел» продолжил социально-просветительский проект «Откуда приходят герои», начатый военно-патриотическим центром «Вымпел».

Екатерина Мушурова, студентка факультета журналистики ВГУ

Воронеж – Москва – Воронеж

На презентацию патриотической экспедиции «Дорога к обелиску» приехали посланцы многих республик и областей нашей страны. Были в зале и воронежцы.

…О земляке-воронежце Николае Новикове я узнала со страниц «Донской высоты», книги моего деда, известного журналиста и писателя Петра Чалого.
Над Дубравой месяц светел,
За Дубравой спит ковыль.
Меловых гор чёрный пепел
Разметал не ад, а быль.
После таких песенных слов у тебя перехватывает горло, слёзы сами собой наворачиваются. Сильный голос Анатолия Колесникова, автора и исполнителя звучащих в фильме музыкальных баллад, берет за душу, заставляет ощутить всю тяжесть невыносимого страдания, которое выпало на долю солдат Великой Отечественной.

Главный герой документальной ленты – сельский учитель, поисковик, археолог и краевед, и наш земляк-богучарец из села Дубрава. Замечательный семьянин, пишет стихи, боронит огород, растит картошку и огурцы. В общем, такой, как все его односельчане. Но есть у Николая Новикова свое «особенное» дело, за что называть его воином Воронежского фронта есть все основания. Он возглавляет богучарский поисковый отряд «Память».

Поначалу не понятно, о каком таком минерале пытается втолковать ветеран спецназа. «Косточки солдатские – вот наш алмаз, вот наша гордость, забытая в земле-матушке», - говорит с болью и горечью Новиков, накрывая священные черепа белым саваном.

Летом старшеклассники вместе со своим учителем и взрослые единомышленники Новикова выезжают в самое сердце широких русских степей, на места упокоения воинов. Отряд находит захоронения солдат «наших и не совсем наших», переносит останки павших в братские могилы, а коих отдает на упокоение родственникам. Такие экспедиции всё же не могут успокоить душу Николая Львовича, и опытный сапёр изредка самостоятельно, на свой страх и риск, на своей жёлтой легковушке «окушке» перевозит смертельно опасные находки. «Вот ребята в лес пойдут и случайно наткнутся на неразорвавшиеся снаряды. Страшно за них, поэтому и хлопочу потихоньку. А когда везу эту груду железа, спиной ощущаю холод могильный. Не страх, а именно холод. Разорвись они сейчас – я ведь ничего и почувствовать не успею. Остается только Богу молиться. Если нужен я ещё на земле, она меня сбережёт».

Нельзя не отметить и кропотливую работу оператора фильма, режиссёра-постановщика, которые представили нашему вниманию не только размышления вслух Николая Новикова о жизни и о себе, но и наглядно показали его скромный деревенский быт, не упустили возможности ухватить хотя бы частичку красоты родных просторов. Но об этом, пожалуй, лучше из уст других зрителей.

Нина Павловна Чалая, Заслуженный учитель Российской Федерации Россошанского колледжа мясной и молочной промышленности Воронежской области, моя бабушка:

- Мне понравился главный герой документальной ленты Новиков своей устремлённостью, убежденностью, что он не зря живёт на земле. Он поставил перед собой цель и настойчиво идёт к ней, и мне кажется, это сохраняет ему молодость. Он хочет и делает, чтобы все спешно погребённые во фронтовых условиях косточки солдатские были сегодня перезахоронены с воинскими почестями и лежали в святом месте. Он сведущ и в военном искусстве. И, конечно, нельзя оставлять без внимания его труд как музейщика. А ну-ка, одиннадцать комнат «чистой истории»! И не разбазаривает это великое богатство! Перед глазами случай, когда приезжие итальянцы позарились на фляжку, на которой выбиты имя владельца и слова Муссолини – «если для достижения цели нам придётся уничтожить 250 миллионов, мы придём к победе». Директор школы тогда растерялась перед иностранцами, хотела уж было её подарить. А Новиков не спасовал, как он сам говорит, упёрся, и открыто заявил им: «Нет, ребята! Мы вас на Дон не звали. Это наша общая история. Изучайте её здесь». Побольше б нам таких сильных и энергичных людей, и фильмов таких побольше!

Андрей Меркулов, студент Воронежского государственного педагогического университета, будущий преподаватель истории:

- Фильм замечательный! Я бы и сам хотел поработать в таком поисковом отряде. Нам, в Дальнем Стояново, что в Каменском районе, он тоже нужен. Когда проводили воду на ферму, то в выкопанной траншее были найдены несколько ящиков снарядов. Вызвали сапёров. Те посмотрели, переглянулись и сказали: «Закопайте их обратно в землю». И уехали. Так и лежат эти опасные ржавые снаряды по сей день.

Проблема, которая затрагивается авторами в документальной ленте «Над Дубравой месяц светел», сверхсовременная. Ведь война уходит всё дальше и дальше и, к сожалению, сейчас очень много молодых людей, которые не знают, кто и за что сражался в годы самой кровопролитной бойни в истории человечества. Раны затягиваются, но кто-то ведь должен продолжать заниматься патриотическим воспитанием подрастающего поколения.

А вот мнение Виталия Климова, редактора газеты «Россошь»:

- Сейчас, спустя многие годы, в наших сердцах нет и не может быть ненависти к немцам, итальянцам, румынам, венграм. Но ставить знак равенства между защитниками и оккупантами, всё равно, что уравнивать добро и зло, истину и ложь, самопожертвование и предательство. Потому устанавливать памятники бывшим захватчикам не только нелепо, но и преступно. Преступно по отношению к исторической памяти. Преступно по отношению к нашим фронтовикам – погибшим и выжившим. Преступно по отношению к молодым ребятам, которые приходят к знанию и пониманию смысла собственной истории, а значит, и собственной жизни.

А Николай Львович Новиков своим примером доказывает, что и один в поле воин. Но ведь, если вдуматься, ситуация печальная. Государство вроде самоустраняется в благородном деле увековечивания памяти погибших героев. Скажу честно, я не специалист в этом вопросе. Но могу предположить, что если поисковики выкапывают останки солдат, то в месте захоронения медальонов быть и не может. Похоронная команда изымала все документы, в том числе и медальоны, для составления списка павших. И такие списки существуют. Довольно подробные и обстоятельные. В последние годы они выкладываются сотрудниками Центрального архива Министерства обороны России на специализированных сайтах в Интернете. Документы становятся доступны всем желающим. Поэтому, если мы хотим установить имена павших, отдать им все надлежащие почести, надо начинать с изучения и проработки архивных материалов. Установить имена погибших, предположительные места захоронений. Но опять же, если по всем правилам подходить к вопросу, то тут нужна организация государственного уровня. Чётко и грамотно работающая. Объединяющая людей, таких как Новиков и его команда. Организация контролирующая, материально помогающая, дающая информацию.

- Узнал ли в фильме себя Николай Львович Новиков? – спросила я спецназовца по его армейской службе и учителя по нынешней профессии.

- Конечно, фильм понравился! Приятно, когда твой труд ценится другими. Но мы ведём поисковую работу не ради каких-то наград. Я своим ребятам часто повторяю: «Во славе не купайтесь! Раз окунулись – и домой! Слава, она портит людей!» Узнал ли я себя? Отвечу вам так: жизнь – не кино, я в ней человек простой, говорить красиво не умею. Довелось мне родиться под созвездием Близнецов. Так вот на киноплёнке, видимо, красноречивый брат-двойник мой, второй Николай Новиков…
P.S. Мне осталось лишь назвать создателей фильма «Над Дубравой месяц светел»: автор сценария и режиссёр Лариса Пичугина; над фильмом также работали - Владимир Гущин, Павел Приходько, Дмитрий Прудников, Николай Рогачёв, Аркадий Муратов, Кирилл Пискарёв, Константин Конышев, Илья Брылин, Елена Колесникова.

Источник: газета «Коммуна» № 40(26256), 22.03.2014г.
На фото: Николай Новиков. Кадр из документальной ленты «Над Дубравой месяц светел»
Изображения
  [Ответ]

Коммуна, 23.07.2014

Помни, веруй, гордись! Забвению не подлежит

Эдуард СОЛОРЕВ, краевед Богучарский район, Воронежская область

Далекий уже 1985 год. В построенной несколько лет назад школе небольшого богучарского села идёт урок: молодая учительница рассказывает детишкам о подвиге двадцати восьми героев-панфиловцев. Девочки слушают, затаив дыхание. Мальчишкам, конечно же, интереснее рассматривать картинку в учебнике – на ней советские солдаты ведут неравный бой: на заснеженном поле горят танки с крестами, боец с перебинтованной головой бросает из окопа связку гранат.

Звучат слова учительницы, которые на всю жизнь останутся зарубкой в памяти ребят: разъезд Дубосеково, Волоколамское шоссе и знаменитая фраза политрука Клочкова: «Велика Россия, а отступать некуда – позади Москва!»

Закончив свой рассказ, учительница спросила у притихших учеников:

– Вопросы есть? Один из мальчишек поднял руку:

- Светлана Ивановна, а если они все погибли, то как же тогда узнали слова Клочкова?

- Эти слова передал военному корреспонденту тяжело раненный боец перед смертью!

Прошли годы. Нет уже страны, в которой родились те ребята. Выросло новое поколение, не лучше и не хуже предыдущего. Просто они другие! Для многих из них Великая Отечественная война - это американский фильм «Спасти рядового Райана»… А как же спасти нашу память? Ведь с экранов телевизоров, со страниц печатных изданий нас пытаются убедить, что подвиг двадцати восьми воинов 316-й стрелковой дивизии генерала Панфилова – всего лишь продукт советского мифотворчества. Сталинский пиар!

316-я стрелковая дивизия была сформирована летом 1941 года преимущественно из уроженцев Казахстана и Киргизии. Тем удивительнее было узнать, что среди 28 воинов, принявших неравный бой с немецкими танками у разъезда Дубосеково 16 ноября 1941 года, оказался и наш земляк, уроженец села Стеценково Воронежской области Дмитрий Митрофанович Каленик (Калейников).

В 1910 году, когда родился Дмитрий Митрофанович, село Стеценково входило в состав Богучарского уезда, сейчас – это Россошанский район. В центре села Стеценково Герою Советского Союза Д.М. Каленику в 1970 году установлен бюст. Благодаря стараниям учителя-краеведа из Новой Калитвы Ивана Ивановича Ткаченко факт участия нашего земляка в бою у Дубосеково стал известен еще в 60-е годы. Тогда и выяснилось, что из-за искажения фамилии в наградных документах и по учету потерь Центрального архива Министерства обороны Дмитрий Митрофанович учтён как Калейников.

В поисках лучшей доли семья Каленика в 20-х годах переехали в Казахстан. Там Дмитрий женился: супругу его звали Александра Николаевна. В Красной Армии отслужил по призыву в 1932 – 1935 годах.

До начала войны работал председателем сельпо в колхозе имени Будённого Гвардейского района Талды-Курганской области. В июле сорок второго призвали в Красную Армию Кугалинским РВК и направили в Панфиловскую дивизию.

Вот что говорит о нём краткий биографический словарь «Герои Советского Союза»: «…Стрелок 2-го батальона 1075-го стрелкового полка (316-я стрелковая дивизия, 16-я армия, Западный фронт) красноармеец Дмитрий Каленик 16 ноября 1941 года у разъезда Дубосеково Волоколамского района Московской области в составе группы истребителей танков под командованием политрука В.Г. Клочкова и сержанта И.Е. Добробабина участвовал в отражении многочисленных атак танков и пехоты противника. Пал смертью храбрых в этом бою. Всего группа, вошедшая в историю битвы под Москвой и Великой Отечественной войны, как 28 героев-панфиловцев, уничтожила восемнадцать вражеских танков. Похоронен в братской могиле у деревни Нелидово Волоколамского района Московской области. В посмертный наградной лист его фамилия была записана на иной удобозвучный лад – Калейников».

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 июля 1942 года «за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистским захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм красноармейцу Калейникову Дмитрию Митрофановичу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза…».

Противниками и сторонниками канонической версии подвига 28 панфиловцев сломано немало копий. Отсутствие информации об этом бое в советских и немецких документах, а также материалы расследования, проведенного в 1948 году Военной прокуратурой Советского Союза, преподносятся как доказательство того, что боя 28 гвардейцев в реальности просто не было. Воспоминания выживших участников боя, а их оказалось шестеро, которые подтверждают своё участие в бое у разъезда Дубосеково, не принимаются в расчет. Мол, выжившие бойцы – лица заинтересованные.

Да и сам факт того, что они вдруг возникли из небытия, по мнению противников, еще раз говорит о пропагандистском характере официально принятой версии подвига, от начала и до конца придуманной корреспондентами и главным редактором газеты «Красная звезда» Давидом Ортенбергом. Именно с публикаций военных корреспондентов Владимира Коротеева и Александра Кривицкого началось «раскручивание» этой истории. Да и список фамилий 28 воинов 316-й Панфиловской дивизии впервые опубликовала «Красная звезда» 22 января 1942 года в статье «О 28 павших героях».

Главное, на что ссылаются не признающие официальную версию – найденная в недрах Государственного архива РФ справка – доклад Главного военного прокурора СССР генерал-лейтенанта юстиции Н.П.

Афанасьева «О 28 панфиловцах» от 10 мая 1948 года. В ней приводятся показания бывшего командира 1075-го стрелкового полка Ильи Васильевича Капрова:

«…Никакого боя 28 панфиловцев с немецкими танками у разъезда Дубосеково 16 ноября 1941 года не было - это сплошной вымысел. В этот день у разъезда Дубосеково в составе 2-го батальона с немецкими танками дралась 4-я рота, и действительно дралась геройски. Из роты погибло свыше 100 человек, а не 28, как об этом писали в газетах… Никакого политдонесения по этому поводу я не писал… В конце декабря 1941 года, когда дивизия была отведена на формирование, ко мне в полк приехал корреспондент «Красной звезды» Кривицкий вместе с представителями политотдела дивизии Глушко и Егоровым. Тут я впервые услыхал о 28 гвардейцах - панфиловцах. В разговоре со мной Кривицкий заявил, что нужно, чтобы было 28 гвардейцев-панфиловцев, которые вели бой с немецкими танками… Фамилии Кривицкому по памяти давал капитан Гундилович (командир 4-й роты. – Э.С.), который вел с ним разговоры на эту тему, никаких документов о бое 28 панфиловцев в полку не было и не могло быть. Меня о фамилиях никто не спрашивал. Впоследствии, после длительных уточнений фамилий, только в апреле 1942 года из штаба дивизии прислали уже готовые наградные листы и общий список 28 гвардейцев ко мне в полк для подписи. Я подписал эти листы на присвоение 28 гвардейцам звания Героя Советского Союза. Кто был инициатором составления списка и наградных листов на 28 гвардейцев - я не знаю».

Вот что показал на допросе корреспондент Александр Кривицкий: «Капров мне не назвал фамилий, а поручил это сделать Мухамедьярову (комиссар 1075-го полка) и Гундиловичу, которые составили список, взяв сведения с какой-то ведомости или списка. Таким образом, у меня появился список фамилий 28 панфиловцев, павших в бою с немецкими танками у разъезда Дубосеково. Приехав в Москву, я написал в газету «подвал» под заголовком «О 28 павших героях»; подвал был послан на визу в ПУР. При разговоре в ПУРе с т.Крапивиным он интересовался, откуда я взял слова политрука Клочкова, написанные в моем подвале: «Россия велика, а отступать некуда - позади Москва», - я ему ответил, что это выдумал я сам».

Вроде бы все предельно ясно. Если командир полка утверждает, что боя не было, значит, его действительно не было. Да и признание Кривицкого о многом говорит. Только что-то здесь не стыкуется! Не верится, что Верховный Совет СССР мог наградить высшей наградой страны 28 человек только на основании газетной статьи! А в 1941-1942 годах награждали наших воинов очень скупо. Хотя формально порядок был соблюден: имеются подписанные командиром и комиссаром части наградные листы. Да и полковник Капров сначала подписывает наградные листы и до 1948 года «купается» в славе как командир 28 героев-панфиловцев, а затем на допросе в прокуратуре утверждает, что бой – не что иное, как вымысел.

А после того как материалам расследования не дал ход главный идеолог страны А.А.Жданов, продолжает поддерживать официальную версию подвига.

И уже после войны Александр Кривицкий оставил воспоминания: «Мне было сказано, что если я откажусь от показания, что описание боя у Дубосеково полностью выдумал я, и что ни с кем из тяжелораненых или оставшихся в живых панфиловцев перед публикацией статьи не разговаривал, то в скором времени окажусь на Печоре или Колыме. В такой обстановке мне пришлось сказать, что бой у Дубосеково - мой литературный вымысел». Могло ли быть такое? Вполне, если вспомнить, в какое время происходили эти события: из людей «выбивали» нужные признания. Сколько есть примеров, когда люди оговаривали себя, признаваясь и не в таких прегрешениях.

Тогда возникает вопрос: зачем в 1948 году Военной прокуратуре покушаться на один из символов мужества и стойкости Красной Армии? За год до этого выяснилось, что сержант Иван Евстафьевич Добробабин, один из 28 панфиловцев, был ранен во время боя у Дубосеково и попал в плен. Ему удалось бежать из плена и добраться до своей родной деревни Перекоп Харьковской области, где он поступил на службу в полицию.

Как утверждал впоследствии сам Добробабин, стал он полицаем по заданию партизан. После освобождения Украины, пройдя проверку в особом отделе, Добробабин был призван в ряды Красной Армии.

Иван Евстафьевич храбро воевал до Победы, награжден орденами и медалями. Но в 1947 году его арестовали за измену Родине, и когда выяснилось, что он числится среди 28 героев-панфиловцев, к делу и привлекли Военную прокуратуру. После всех разбирательств в июне 1948 года Добробабина приговорили к 15 годам лишения свободы.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 11 февраля 1949 года Добробабин (Добробаба) Иван Евстафьевич был лишён звания Героя Советского Союза, с лишением права на государственные награды: медали «За оборону Москвы», «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 19411945 гг.», «За взятие Будапешта», «За взятие Вены». Освободился Добробабин в 1955 году, жил в Ростовской области.


Сторонники канонической версии подвига героев-панфиловцев, в первую очередь ветераны Великой Отечественной войны, посчитали себя оскорбленными. Так, в сентябре 2011 года газета «Советская Россия» опубликовала статью Маршала Советского Союза Дмитрия Тимофеевича Язова «Бесстыдно осмеянный подвиг»: «…Оказалось, что не все «двадцать восемь» оказались погибшими. Что из этого? То, что шестеро из двадцати восьми названных героев, будучи раненными, контуженными, вопреки всему выжили в бою 16 ноября 1941 года, опровергает тот факт, что у разъезда Дубосеково была остановлена танковая колонна врага, рвавшаяся к Москве? Не опровергает. Да, действительно, впоследствии стало известно, что в том бою погибли не все 28 героев.

Так, Г.М. Шемякин и И.Р. Васильев были тяжело ранены и оказались в госпитале. Д.Ф. Тимофеев и И.Д. Шадрин ранеными попали в плен и испытали на себе все ужасы фашистской неволи. Непростой была судьба Д.А. Кужебергенова и И.Е. Добробабина, также оставшихся в живых, но по разным причинам исключенных из списка Героев и до настоящего времени не восстановленных в этом качестве, хотя их участие в бою у разъезда Дубосеково в принципе не вызывает сомнений, что убедительно доказал в своем исследовании доктор исторических наук Г.А.Куманев, лично встречавшийся с ними.


Как бы то ни было, подвиг 28 героев-панфиловцев в годы войны сыграл исключительную мобилизующую роль. Он стал примером стойкости для защитников Сталинграда и Ленинграда, с их именем наши бойцы отражали яростные атаки врага на Курской дуге.

Главный редактор газеты «Красная звезда» Давид Иосифович Ортенберг на допросе в Военной прокуратуре в 1948 году сообщил следующее: «Вопрос о стойкости советских воинов в тот период приобрел особое значение. Лозунг «Смерть или победа», особенно в борьбе с вражескими танками, был решающим лозунгом. Подвиги панфиловцев и являлись образцом такой стойкости». Важно представлять себе ситуацию на советско-германском фронте середины ноября 1941 года… Немецкие войска стояли у порога столицы, стоял вопрос о существовании не только государства, но и целого народа. Защитникам Москвы нужны были такие поднимающие боевой дух статьи.

То, что бой в районе разъезда Дубосеково 16 ноября был, лично для меня сомнений не вызывает. Еще раз процитирую полковника Капрова: «…К 16 ноября 1941 г. полк, которым я командовал, был на левом фланге дивизии и прикрывал выходы из г. Волоколамска на Москву и железную дорогу... Четвертой ротой командовал капитан Гундилович, политрук Клочков... Занимала она оборону Дубосеково — Петелино. В роте к 16 ноября 1941 г. было 120—140 человек. Мой командный пункт находился за разъездом Дубосеково у переездной будки примерно в 1 км от позиции 4-й роты… К 16 ноября дивизия готовилась к наступательному бою, но немцы нас опередили. С раннего утра 16 ноября 1941 г. немцы сделали большой авиационный налет, а затем сильную артиллерийскую подготовку, особенно сильно поразившую позицию 2-го батальона.

Примерно около 11 часов на участке батальона появились мелкие группы танков противника. Всего было на участке батальона 10-12 танков противника. Сколько танков шло на участок 4-й роты, я не знаю, вернее, не могу определить. Средствами полка и усилиями 2-го батальона эта танковая атака немцев была отбита. В бою полк уничтожил 56 немецких танков, и немцы отошли...

Около 14:00-15:00 немцы открыли сильный артиллерийский огонь по всем позициям полка, и вновь пошли в атаку немецкие танки. Причем шли они развернутым фронтом, волнами, примерно по 15-20 танков в группе. На участок полка наступало свыше 50 танков, причем главный удар был направлен на позиции 2-го батальона, так как этот участок был наиболее доступен танкам противника. В течение примерно 40—45 минут танки противника смяли расположение 2-го батальона, в том числе и участок 4-й роты, и один танк вышел даже в расположение командного пункта полка и зажег сено и будку, так что я только случайно смог выбраться из блиндажа; меня спасла насыпь железной дороги.

Когда я перебрался за железнодорожную насыпь, около меня стали собираться люди, уцелевшие после атаки немецких танков. Больше всего пострадала от атаки 4-я рота; во главе с командиром роты Гундиловичем уцелело человек 20—25, остальные все погибли».

Главное же доказательство реальности героического боя Панфиловской дивизии – то, что немецкие танковые дивизии, растеряв свою пробивную мощь, так и не дошли до Москвы.

…Чем больше я узнаю о Великой Отечественной войне, тем больше поражаюсь стойкости и мужеству наших солдат. Мне не важно, что панфиловцы подбили на самом деле, может быть, меньше танков, чем принято считать, или политрук Василий Клочков вместо всем известных слов из советского школьного учебника прокричал более короткую и ёмкую фразу. Главное, что они погибли не зря! Задержав противника на 4 часа, воины 316-й Панфиловской дивизии позволили командованию Западного фронта перегруппировать свои силы и в конечном итоге остановить немецкое наступление на Москву.

Источник: газета «Воронежская неделя» № 30 (2171), 23.07.2014г.
На фото:
Тот самый газетный «подвал» в «Красной звезде» от 22 января 1942г.

Такими художник увидел панфиловцев в бою.
Изображения
   

  [Ответ]

РИА «Воронеж»: Турция богучарская

08.09.14 Текст: Леонид Шифрин

Как обустроились турки-месхетинцы на воронежской земле.

В конце прошлого века тысячи турок-месхетинцев приехали в Воронежскую область, спасаясь от погромов в Ферганской долине в Узбекистане. Несколько семей оказались на хуторе Батовке – самом южном поселении Богучарского района, Воронежской области и всего Центрального федерального округа. Чем спустя 25 лет живут богучарские турки, как сложились их отношения с русскими соседями и есть ли будущее у этой небольшой общины, узнали корреспонденты РИА «Воронеж».

Южная граница


Население хутора Батовка – 146 человек. Из них больше 120 – турки-месхетинцы. Из 40 дворов 35 – турецкие. До Воронежа отсюда – почти 270 км по трассе «Дон». До соседнего хутора Нагибин – километров пять-шесть напрямую через поля. Это уже Ростовская область, Южный федеральный округ. Маленькая воронежская Турция входит в Первомайское сельское поселение.

- У нас живут 1225 человек. Почти 40% населения составляют именно турки-месхетинцы. Такой у нас интернационал получается, Владислав Войтиков, глава Первомайского сельского поселения.
Одним из первых турок-месхетинцев в Батовке стал Валиджан Бадалов. История его новой, российской, жизни началась четверть века назад, когда самолет, вывозивший из охваченной погромами Ферганской долины Узбекистана турок-месхетинцев, сел на аэродроме Воронежского авиазавода.

- Мы успели забрать только предметы первой необходимости, остальное пришлось бросить - не до вещей тут, если убить могут каждый день. Так семьи Бадаловых и Курбановых оказались здесь - на юге Воронежской области. Потом подтянулись Аслановы и Файковы, Валиджан Бадалов, батовский фермер.
Улица, на которой он живет в Батовке, так и называется – улица Авиаторов. В советское время авиазавод держал шефство над совхозом «Первомайский», а в самой Батовке тогда жили три с половиной сотни сельчан. Хозяйство развалилось вместе с СССР, а Бадаловы остались единственными крупными сельхозпроизводителями на всю округу. Остальные месхетинцы завели подсобные хозяйства, начали разводить коров, овец, сеять зерновые. Богучарская земля стала для них кормилицей.




– Нам было несложно вживаться в новый быт, турки-месхетинцы всегда занимались сельским хозяйством, Валиджан Бадалов, батовский фермер.
Хотя воронежцам делить с новыми соседями было нечего, привыкнуть к ним оказалось не так-то просто. Иногда непонимание возникало из-за бытовых мелочей.

– Наш Валиджан – Вали – уже с самого начала своей жизни здесь громко заявил о себе, – рассказал Владислав Войтиков. – Ехал он как-то за рулем грузовика, тормозят его гаишники. Спрашивают, кто он, откуда, как зовут. А он и говорит: «Вали!». Инспекторы не поняли, что им так представляются, подумали – посылает куда подальше и взбеленились. Пока все разъяснилось, они его чуть живьем не съели.

Но, как правило, все так и ограничивалось подобными курьезами.

-Турки - месхетинцы довольно легко встроились в нашу жизнь. Люди они простые, работящие, непьющие, готовые помочь. Они стали своими для нас - немногочисленных русских, живущих здесь. Я сама живу здесь с 1977 года, а родина моя - Грибановский район. На батовской земле мы собрались вместе, Нина Максимова, фельдшер из Батовки.

Крест и полумесяц

В 10 км от Батовки находится уникальное место. Здесь поблизости друг от друга расположились два кладбища – христианское и мусульманское. Рядом с православными хоронят правоверных со всего юга Воронежской области. За оградой и воротами с двумя полумесяцами на участке в гектар расположились больше полусотни могил.

У входа – деревянный молельный дом. Мужчины приезжают сюда молиться. Женщины по традиции делают это дома. Дверь закрыта на замок, ключ от него висит на виду - заходи и молись в любое время, кому когда удобно. Никому и в голову не приходит что-то сломать, разбросать.

На могильных памятниках под исламским лунным серпом - надписи кириллицей. У Курбановых такие же, как у Поповых.

- Я сам не прочитаю арабскую вязь. Ее, может быть, помнят наши старики, а те, кто помоложе, никогда ее не поймут. Русский язык для нас родной - потому и пишем на могилах все по-русски. Тут у меня полкладбища родни лежит, вон могила моего дяди Алихана Мавлютова, Валиджан Бадалов, батовский фермер.

Хотя историческое турецкое письмо батовские месхетинцы почти забыли, традиции своего народа они чтут. Могилы турецких мужчин несложно отличить от женских: на первых, кроме памятника, в землю врыты треугольные столбики, на вторых – полукруглые.




Старые и малые

Поддерживают богучарские месхетинцы связь и с соплеменниками, оказавшимися четверть века назад в других регионах России. За день до приезда корреспондентов РИА «Воронеж» в Батовке праздновали свадьбу. Здешняя девушка Арзу вышла замуж за Расула с Белгородчины.

Все три улицы Батовки еще носили следы вчерашнего праздника: где-то кучковалась молодежь, где-то на скамейках отдыхали местные старики, где-то женщины мыли громадные казаны.

Все женские руки в Батовке накануне свадьбы были изрисованы какими-то странными узорами цвета йода.


- Это часть национальной свадебной церемонии. Вечером накануне свадьбы все женщины от мала до велика участвуют в так называемой «ночи хны» - своеобразном девичнике. Разводят хну и на руках рисуют варианты национального орнамента, Валиджан Бадалов, батовский фермер.


Разукрасила ладошки и его полуторагодовалая племянница Элиф. Она с гордостью тянула кверху ручонки, показывая корреспондентам, что и она гуляла на свадьбе.

– Сейчас к женитьбе отношение не такое, как раньше, – посетовал Валиджан. – Тогда всё решали родители, а теперь парень с девушкой сами дружат и часто отцов и матерей просто ставят перед фактом: решили, мол, пожениться - и все тут. Что их бить, что ли, как им запретишь! Несколько лет назад в Воронежской области наши земляки играли свадьбу, после окончания церемонии жених сказал отцу: "Не хочу с ней жить" - и все тут. «Сынок, так ты же сам ее выбрал, да и что мы теперь людям скажем?» – возмутился отец. Но так свадьба и расстроилась, сторона жениха скомпенсировала расходы родным опозоренной невесты, чуть до мордобоя дело не дошло, но жить вместе они так и не стали.

Но своим старикам уважение здесь оказывают по-прежнему. Самый старый житель Батовки – 84-летний Мухидин Файков. По статусу он – что-то типа местного старейшины. Как котенок, он щурился на жарком солнце. С помощью переводившего его слова Валиджана он рассказал журналистам самое главное пожелание, которое получили молодожены.

– Выдали замуж нашу невесту. Хорошая пара получилась, дай Бог им деток побольше, Мухидин Файков, старейшина.
У самого деда Мухидина - богатство неслыханное: семь детей и более 30 внуков и правнуков.

Самый маленький батовец, Рамзан Икрамович Мусаев, как и пожилой Мухидин, тоже нежился на солнышке – на руках у своей мамы, 20-летней Севилы и бабушки Гульнары, пока его папа, Икрам, работал в поле на тракторе. Рамзан появился на свет совсем недавно – 9 июля – и для него нет другой родины, кроме Батовки.

Турецкий мир
Традиционную свадьбу турки-месхетинцы играют два дня: первый на дворе у невесты, второй – у жениха. Молодые уехали на Белгородчину, а для остальных батовцев второй день – повод посидеть с родней и друзьями. Гостям тут рады.

Корреспондентов РИА «Воронеж» Валиджан Бадалов пригласил в дом Аслановых. Во дворе – большой топчан под навесом-саку. Своеобразная угловая беседка, полностью застеленная досками на высотке колена, – непременный атрибут каждого турецкого дома.

– Жара-то какая стоит, только здесь от нее и спасаемся, - пригласил новых знакомых внутрь хозяин Салим Асланов.

Чем почетнее гость, тем дальше вглубь он должен пролезть, тем мягче будет его ложе, на котором, кажется, не вставая, можно пролежать целый день, отхлебывая по-турецки.

В летней кухоньке хлопочет жена хозяина, Гульбатон. Вместе с младшей снохой Наргизой она печет турецкий хлеб - экмек.

- По-деревенски я Галина, - представилась она.

Экмек пекут в духовке обычной газовой плиты, без масла - получается что-то типа армянского(круглого) лаваша, только гораздо вкуснее. Некоторые хлеба хозяйка посыпает маком, и все это с пылу с жару подает на стол вместе с чаем и восточными сладостями.

- Сегодня ждем гостей на второй день после свадьбы - молодые уехали к жениху на Белгородчину дальше гулять, а мы просто посидим с родней, которую давно не видели, - рассказал Гульбатон.

Халим Асланов - младший сын хозяина - работает в Москве, в одной из крупных федеральных структур. Но в Батовку к родителям и молодой жене старается выбираться почаще.

- Конечно, в столице совсем другой ритм жизни, люди другие, суеты больше. А здесь я просто отдыхаю. Батовка, как ни крути, моя родина и меня сюда тянет, Халим Асланов, житель Батовки. [Ответ]

Ключ от рейхсканцелярии

Поиски и находки

Обычная с виду вещь может многое рассказать о своём хозяине. В этой известной истине мне пришлось недавно убедиться. Впервые увидев ложку, не поверил, что она пролежала в земле 72 года: была в таком хорошем состоянии, что хоть сейчас клади её на стол к обеду. Ребята из богучарского поискового отряда «Память» нашли её нынешним летом, проводя раскопки в местах боёв в Осетровской излучине. И самое главное, им повезло найти «именную» ложку! Признаюсь честно, захотелось лично увидеть находку, подержать её в руках и... попробовать прочитать подпись.

Эдуард Солорев г.Богучар, Воронежская область

В один из своих приездов из Дубравы в Богучар командир поисковиков Николай Новиков и привез эту ложку из своего музея.

- Нашли вот с ребятами на Осетровском плацдарме! – Николай Львович протянул мне ложку и стал с улыбкой смотреть на мои попытки разглядеть автограф владельца.

- Это же «нержавейка»! Так ты ничего не увидишь – надо под углом смотреть!

Повернул её «на свет» так, чтобы стала видна нацарапанная на ручке чем-то острым, скорее всего – остриём иглы, надпись. «Реус Толя»! - с нескрываемой радостью в голосе прочитал я фамилию и имя вероятного владельца найденной ложки.

- Посмотри еще на другой стороне!

Перевернул ложку: там были следы нескольких неудачных попыток подписаться. «Анат.. Реус» - камнем преткновения стала для делавшего подпись буква «О», ее овал очень сложно аккуратно нацарапать.

- Ты «пробей» его там, в своем Интернете! - Николай Львович оставил находку на мое попечение и отбыл по своим делам.

В начале своего поиска я еще не знал, что ложка найдена не с останками воина, а отдельно лежавшей в старом окопе. Поэтому отсутствие Анатолия Реуса в списках погибших и пропавших без вести в годы Великой Отечественной войны меня поначалу поставило в тупик. Какими же были мои удивление и радость, когда, просматривая списки награжденных, я нашел в них гвардии лейтенанта Анатолия Павловича Реуса — уроженца Краснодарского края!

Награждался герой-разведчик медалью «За отвагу», орденами Красной Звезды и Красного Знамени в 1944-1945 годах, а также в 1985 году – к 40-летию Великой Победы. И самое важное, из наградных листов удалось узнать, что Реус с августа 1942 года воевал в составе 35-й Гвардейской стрелковой дивизии в должности командира разведвзвода!


Теперь немного истории.

Осетровский плацдарм — не просто точка на карте. Для нас, жителей юга Воронежской области, это такое же знаковое место, каким для воронежцев является Чижовский плацдарм, а для жителей Волгограда – Дом Павлова. Этот небольшой по площади участок на правом берегу Дона на территории современного Верхнемамонского района с июля по декабрь 1942 года героически обороняли части 1-й стрелковой дивизии. Но к середине декабря им пришлось потесниться. Ставка Верховного Главнокомандующего готовила наступательную операцию «Сатурн», и к Верхнему Мамону стали скрытно подтягиваться свежие стрелковые дивизии и танковые бригады. Позиции на плацдарме, с которого и был нанесен главный удар, заняли 41-я и 44-я Гвардейские стрелковые дивизии. Утром 16-го части 1-й гвардейской армии начали наступление.

35-я Гвардейская стрелковая дивизия находилась в резерве командования армии. Согласно боевому донесению дивизии от 17 декабря 1942 года, два её стрелковых полка сосредоточились в районе Нижнего Мамона на левобережье Дона. А 102-й Гвардейский стрелковый полк перешел на правобережный плацдарм, где развернулся и окопался на скатах высоты 184.2.

Николай Новиков показал на карте точное место находки. Это оказались западные склоны высоты 184.2. По всему, выходило, что ложка была просто утеряна хозяином.

А дивизия, следуя во втором эшелоне наступающих, через Твердохлебовку, совхоз № 397, Лебединку, к 21 декабря достигла рубежа Малая Лозовка, Алексеево-Лозовское, Кутейниково. Дивизии предстояли тяжелые бои по ликвидации окруженных группировок противника в районе Арбузовки и Чертково Ростовской области.

Возможности современной «всемирной паутины» позволили довольно быстро найти информацию о ветеране войны из кубанской станицы Темиргоевской — Анатолии Павловиче Реусе. Учитель истории местной гимназии Светлана Владимировна Дегтярева разместила в Интернете краеведческую работу своей ученицы Екатерины Сатышевой «Кубанцы в битве за Берлин», посвященную земляку-станичнику.

Связавшись со Светланой Владимировной, я просто не мог поверить такой удаче — она сообщила, что является внучкой Анатолия Павловича! Светлана передала фотографии и воспоминания своего дедушки.

Анатолий Реус прошагал вместе с дивизией от берегов Дона до самой столицы третьего рейха. Несколько раз он находился в шаге от смерти, но судьба хранила бравого казака -разведчика. Его гимнастерку украшали ордена и медали.

Орден Красного Знамени – это награда за бои в Берлине. Вот описание его заслуг из наградного листа: «Товарищ Реус при подходе к р.Шпрее сам лично разведал всю огневую систему, установил силу противника, а затем со взводом очистил участок берега, где выбрал переправу… На улицах Берлина Реус со своим взводом и сам лично штурмом очищал дом за домом, где брал пленных для подтверждения сил и группировки противника… Со всеми поставленными задачами товарищ Реус справлялся отлично».

Уж е после окончания войны, бывая на встречах со школьниками, рассказывая им о прошедшей войне, Анатолий Павлович часто вспоминал об одном эпизоде из своей боевой биографии. В кинофильме «Битва за Берлин» показан эпизод одного из последних дней войны - начальник германского Генерального штаба Сухопутных войск генерал Ганс Кребс лично приходит в расположение советских войск в центре Берлина, сообщает командарму Василию Чуйкову о смерти фюрера и пытается договориться о перемирии. Так вот, Анатолий Павлович Реус, сам того тогда не ведая, стал непосредственным участником этого исторического события.

«30 апреля позвонили в штаб дивизии из 102-го Гвардейского полка и сообщили, что к ним прибыли парламентеры с немецкой стороны. Начальник разведки дивизии подполковник Городний приказал мне бегом мчаться в 102-й полк, забрать этих двух парламентеров и сопроводить их в штаб дивизии. Штаб полка находился в центральной гостинице на Александр-плац.

Я с пятью солдатами привел парламентеров в штаб дивизии. Нас встретил Городний. В штаб я не заходил. Прошло около получаса, и мне пришлось снова сопровождать немцев, но уже до их расположения, до пробитой снарядом стены. Они ушли, но предупредили, чтобы мы их ждали. Прошло еще около двух часов, потом послышались какие-то голоса: «Не стреляйте — генерал идет!» Их было много, а нас — три человека: я, Реус Анатолий Павлович, мой ординарец Куликов Дмитрий Иванович и сержант Насуля Иван.

Мы их окликнули. Генерал и с ним человек семь отделились, остальные остановились.

Группа подошла к пробоине в стене. Я подал руку одному из них, пытаясь помочь, затем он помог остальным. Мы их сопроводили за угол, где уже стояли броневики. Позже я узнал, что сопровождал генерала Ганса Кребса. 2 мая немцы капитулировали. Около рейхс-канцелярии я из подъезда вытащил ключ, который, как память, до сих пор со мной».

Время неумолимо. В 2005 году ушел от нас ветеран Великой Отечественной Анатолий Реус. Но жизнь его продолжается в детях и внуках!

Источник: газета «Коммуна» № 142 (26358), 17.10.2014г.

На фото:
Те самые солдатская ложка и ключ от рейхсканцелярии;
Анатолий Павлович Реус. Фото из личного архива С.Дегтярёвой
Изображения
   

  [Ответ]

Поиски и находки. Возвращённое имя

Благодаря стараниям поисковиков из богучарского отряда «Память» спустя почти 70 лет после окончания Великой Отечественной войны стали известны фамилии советских воинов, погибших в немецком плену. Многие из них считаются пропавшими без вести. И родственники солдат, скорее всего, ничего не знают об их судьбе.

Эдуард Солорев, краевед, член поискового отряда «Память»
г.Богучар, Воронежская область

Среди документов Центрального архива Министерства обороны (ЦАМО) поисковики разыскали персональные карточки военнопленных с фотографиями наших земляков. На лагерных снимках - они, пропавшие без вести на долгие 70 лет - и молоденькие совсем ребята, и умудренные отцы семейств. Изможденные лица, потухшие взгляды. Как же они хотели жить! О чем думали, стоя перед фотографом и держа в руках табличку с нарисованным мелом номером? И что эти чудом сохранившиеся снимки подарят для потомков, может быть, единственную возможность увидеть их лица. Увидеть и узнать своих солдат! Как узнала на фотографии своего без вести пропавшего в войну отца Семена Захаровича Швыдкова жительница села Липчанка Александра Семеновна Ковтунова! Родилась Александра Семеновна в 1940 году, и детские воспоминания об отце у неё не сохранились.

- Когда я появилась на свет, отец приезжал домой на побывку. Он тогда служил срочную. Это мне мама потом рассказывала, — начинает вспоминать Александра Семеновна.

У Семена Захаровича Швыдкова и его жены Прасковьи Потаповны было пятеро детей. По тем временам обычная семья. Жили, растили детей, надеялись на лучшее.

- Мне и сестрам мама приписала по годочку, чтобы мы раньше пошли работать. Тогда многие так делали. Так что, по документам я 39-го года. А два моих старших брата умерли в годы оккупации, и осталось нас трое сестер. Сейчас я — самая младшая осталась, - продолжила свой рассказ Александра Семеновна Ковтунова.

Семён Швыдков до призыва в армию учился на дорожного строителя. Успел и поработать по специальности: он руководил бригадой, выкладывавшей в Радченском районе дороги из булыжника. Эти дороги из плотно пригнанных друг к другу камней, в просторечьи «каменки», сохранились кое-где и до настоящего времени. Тот факт, что Семен Швыдков по своей мирной профессии дорожный строитель, сыграло свою роль в его судьбе.

- Уже после войны к нам пришла бумага о том, что отец пропал без вести. И мама пыталась разыскать хоть какие-то сведения о нем. Она ходила пешком в Вервековку, это около двадцати километров от нашей Липчанки. В Вервековку вернулся с войны солдат, служивший вместе с отцом. К сожалению, из рассказа матери я уже не помню фамилии того бойца. А звали его, кажется, Антоном. Он и рассказал матери, что весь их батальон летом 1942 года сдал в плен немцам командир батальона. Оказался тот командир предателем. Мать и спросила Антона: «А как же ты живой-то остался?» Тот ответил: «Погнали нас на запад. У меня не было сил больше идти, и немцы решили меня пристрелить. Пуля попала мне в плечо, я упал в канаву и притворился мертвым, а их всех погнали дальше...» Так моя мать узнала, что отец, скорее всего, попал в плен. Но говорить об этом в то время было нельзя, - закончила свое повествование Александра Семеновна.

Она показала единственную сохранившуюся довоенную фотографию Семена Швыдкова. На фото ее отец - молодой, красивый, в военной форме и фуражке с пятиконечной звездочкой.

В ЦАМО хранится и персональная карточка военнопленного Семена Захаровича Цветкова, уроженца села Липчанка тогдашнего Радченского района Воронежской области. Военный переводчик фамилию «Schwetkow» из персональной карточки ошибочно перевел как «Цветков». Так и числится отец Александры Семеновны, по данным ЦАМО, погибшим в плену, но под чужой фамилией.

Семен Швыдков прошел фашистские лагеря на Украине и в немецкой Померании, сейчас это территория современной Польши. Там, в районе города Штеттина (ныне — польского Щецина) - крупного торгового порта на Балтийском побережье, размещался лагерь военнопленных Stalag II D Stargard. Через Штеттинский порт немцы держали связь с оккупированной ими Норвегией: оттуда везли морем на континент медную и никелевую руду, другое сырьё, обратно — партии военнопленных для строительства военных объектов в этой северной стране.

В марте 1943 года очередная партия пленных из Stalag II D прибыла в северную Норвегию. Так Семен Швыдков оказался в местечке Сииластупа общины Энонтекио, в точке, где сходятся границы трех скандинавских государств — Финляндии, Швеции и Норвегии. Немцы строили в том районе дорожную сеть, и для этого отбирали пленных, имевших какой-либо строительный опыт. У многих умерших в Энонтекио военнопленных в персональных картах указана их гражданская специальность - «bauer» (строитель).

…Война близилась к своему концу. Это понимали и союзники фашистской Германии. В сентябре 1944 года Финляндия и Советский Союз заключили мирный договор, одним из условий которого было выдворение немецких войск с финской территории. Добровольно уходить фашисты не хотели. Так началась почти никому в нашей стране неизвестная Лапландская война между Германией и Финляндией. С осени сорок четвертого и до весны 1945 года на границе Норвегии и Финляндии шли бои. Советские военнопленные оказались в их эпицентре.

Сложно сейчас установить обстоятельства смерти Семена Швыдкова, в его персональной карточке указано: «Умер 04.11.1944 года в Сииластупа». Всего полгода не дожил он до Победы.

Источник: газета «Коммуна» №172 (26388) | Пятница, 26 декабря 2014 года
На фото:
Семён Швыдков
Изображения
  [Ответ]

Аннотация к фото - Подразделение гвардии лейтенанта А.Н.Завьявкина ведёт уличный бой в окрестностях города Богучар.
Оригинал хранится в РГАКФД. Номер единицы хранения: 120442
Изображения
  [Ответ]

Сообщение от SEA73:
Аннотация к фото - Подразделение гвардии лейтенанта А.Н.Завьявкина ведёт уличный бой в окрестностях города Богучар.
Оригинал хранится в РГАКФД. Номер единицы хранения: 120442

Буква "V" со стрелкой на фото что могут обозначать? [Ответ]

Николай Дядин, Пишу Вам, чтобы выразить искреннюю благодарность за замечательные статьи по истории края и обратится к Вам с не совсем, может быть, по теме вопросом. Дело в том, что я пытаюсь найти какие нибудь следа отца моей жены, о котором знаю только фамилию - Дядин и место его пребывания ( ориентировочно) - с. Дядин и временной период 1890-1910гг. Случайно увидел в инете упоминание д.Дядин в воронежской области, а здесь на сайте имя Николай Дядин. С большой надеждой услышать от Вас что нибудь о Вашей фамилии и о местечке Дядин обращаюсь к Вам.
С уважением Валерий Лосев. [Ответ]

Сообщение от vals25:
Николай Дядин, Пишу Вам, чтобы выразить искреннюю благодарность за замечательные статьи по истории края и обратится к Вам с не совсем, может быть, по теме вопросом. Дело в том, что я пытаюсь найти какие нибудь следа отца моей жены, о котором знаю только фамилию - Дядин и место его пребывания ( ориентировочно) - с. Дядин и временной период 1890-1910гг. Случайно увидел в инете упоминание д.Дядин в воронежской области, а здесь на сайте имя Николай Дядин. С большой надеждой услышать от Вас что нибудь о Вашей фамилии и о местечке Дядин обращаюсь к Вам.
С уважением Валерий Лосев.

Хутор Дядин расположен в двенадцати километрах к югу от г. Богучар. Возник в середине 18-го века. Основали его поселившиеся в богучарских городских земельных наделах на берегу реки Левая Богучарка несколько семей войсковых жителей (войсковых обывателей), вероятнее всего богучарцев, близких родственников по фамилии Дядин. Известен и старший из первопоселенцев – Наум Дядин, родившийся в 1720-е годы. Его и нужно считать основателем хутора.
Название хутора и фамилия произносятся с ударением на последнем слоге – ДядИн. Почему так, мне пока не известно. Возможно, всё дело в малороссийских корнях. Коренные жители произносят – ДядЫн.
В конце XIX в. в хуторе имелось 137 дворов, проживало 437 человек мужского пола и 429 женского. Жители – малороссы.
В 1901 году была открыта земская начальная школа. Церковно-приходская школа открыта в 1907 году в здании церкви. Заведующий – священник Василий Ковалевский (с 1912 г.). Преподаватели: Илья Петрович Рогатовский и Иван Афанасьевич Толошенко. Обучалось 69 мальчиков и 27 девочек.
Почти половина коренных жителей имеют (или имели) фамилию Дядин. Многие разъехались, и живут теперь почти по всему свету.
Такое название хутора – не уникально. Есть, к примеру, хутор Дядин в Белокалитвенском районе Ростовской области. [Ответ]

В память о писателе и фронтовике

В честь 90-летия со дня рождения Василия Масловского – писателя, участника Великой Отечественной и годовщины Великой Победы в селе Шуриновка Богучарского района Воронежской области появилась посвящённая ему мемориальная доска.

Разместили её на здании ДК.

В церемонии участвовали местные жители, учащиеся школы и гости. Звучали стихи, посвящённые Василию Дмитриевичу. Затем собравшиеся переместились в зрительный зал Дома культуры, где были оформлены две выставки. Одна – о творчестве Василия Масловского, на другой были представлены книги Ивана Абросимского – инициатора акции.
Источник: газета «Воронежская неделя», № 16 (2210), 22-28 апреля 2015 г. [Ответ]

Победители. Возвращение из последнего полёта

Эдуард Солорев, краевед г. Богучар, Воронежская область

Несколько лет назад богучарскому фотографу и краеведу Николаю Дядину попала в руки старая фотография. Время не пощадило карточку, и Николаю пришлось приложить максимум умения, чтобы отреставрировать покрытый сетью трещинок снимок. На нем запечатлены трое молодых военных, один из которых в летном шлеме. На реверсе фотографии проступила четко различимая подпись: «21-1-1942г. Кирсаново. На долгую и добрую память, вспоминайте и не забывайте. Шахунов М. Зименков Н. Агафонов М.»

Такие фото, присланные с фронтов Великой Отечественной, как бесценные реликвии бережно хранятся в семейных альбомах. Но у этого снимка – своя особая история.

– Многие богучарцы знают, что я занимаюсь коллекционированием и реставрацией старых фотографий, — начал рассказ Николай Дядин. - Так вот, один мой знакомый принес мне эту карточку и сообщил, что нашёл её прямо на улице. Я потом обошел с ней находящиеся рядом с местом находки дома, но никто из хозяев так и не признал фотографию своей.

Николай Дядин смог установить одного из воинов на снимке: им оказался Михаил Андриянович Шахунов, 1919 года рождения. В районной Книге памяти о нём имеется такая запись: «Старшина, в марте 1944г. погиб в бою на Чёрном море».

Скупые строки биографии
С помощью жителей села Радченское Николай разыскал женщину, которая до войны хорошо знала Михаила. Ксения Семёновна Шахунова сообщила Николаю, что воин в летном шлеме (на снимке) — это и есть Михаил Шахунов, ее земляк, уроженец села Радченское. Умерла Ксения Семеновна совсем недавно, в марте 2014 года.

А в январе 2015 года Николай Дядин передал копию фотографии в Богучарский поисковый отряд «Память» с просьбой отыскать сведения о боевом пути и обстоятельствах гибели Михаила Шахунова Сейчас очень сложно найти сведения о довоенной жизни не вернувшихся с фронта воинов. Ведь почти не осталось людей, помнящих события тридцатых и сороковых годов ХХ века. «Детям войны» уже под восемьдесят.

Семейные архивы если и пережили пять месяцев оккупации, редко у кого сохранились.

Так и остался бы белым пятном довоенный период жизни Михаила, если бы не его родственники. Жительница села Радченское Ольга Петровна Васильева поведала мне свою родословную: «Моя бабушка, Мария Андрияновна Ревина — это родная сестра Михаила Шахунова. Прабабушку мою звали Анастасия Петровна. Их семья жила в селе недалеко от речки. Анастасия Петровна работала рядом на лодочной переправе, а мой прадед Андриян был механиком в местном колхозе «Серп и Молот». У бабушки Марии были еще сёстры, Варвара и Татьяна, и братья, Иван и Захар. Они так же, как и Михаил, не вернулись с войны».

Из документов Центрального архива Министерства обороны России (ЦАМО), размещенных в сети Интернет в свободном доступе, стало известно, что Михаил в 1938 году вступил в ряды ВЛКСМ, а в 1939 году его призвали в Красную Армию.

– Дед Михаил был очень волевым и даже упрямым, всегда добивался своей цели. Как мне рассказывала бабушка, он очень хотел попасть в авиацию. Никто его не заставлял туда идти. В Каменске Ростовской области он отучился в летной школе. Михаил был очень красивым, видным парнем спортивного телосложения. И радченские девчата на него засматривались, - продолжила рассказывать Ольга Петровна. - Дружила я с одной женщиной - Ксенией Семеновной Шахуновой, она часто ходила ко мне, и рассказывала о своей жизни. Ксения Семеновна и призналась как-то мне: «Любовь у нас была с Михаилом! Очень я его любила!». Разлучила их проклятая война.

Под крымскими звёздами
С августа сорок первого Михаил Шахунов воюет в Действующей армии. А с мая 1942 года – в авиации дальнего действия (АДД), в 325-м бомбардировочном авиационном полку (325-м БАП). Полк был оснащен «небесными тихоходами» – бомбардировщиками ТБ-3. На момент начала войны эти огромные четырёхмоторные самолеты уже считались устаревшими, и уступали немецким бомбардировщикам по своим характеристикам, прежде всего, скоростным. На таких воздушных кораблях и пришлось летать стрелку-радисту Михаилу Шахунову.

Основная задача стрелка-радиста – бесперебойное обеспечение самолета радиосвязью. Свою радиостанцию Михаил знал на «отлично», по его вине не было случаев «отказа материальной части и отсутствия связи при выполнении боевых заданий».

(Продолжение следует).

Источник: газета «Коммуна», № 45 (26434) | Вторник, 28 апреля 2015 года

На фото:
М.Шахунов, Н.Зименков и М.Агафонов
Изображения
  [Ответ]

Победители. Возвращение из последнего полёта

Эдуард Солорев, краевед
г.Богучар, Воронежская область

(Продолжение. Начало в №45).

Огнём из крупнокалиберного (12,7 мм) авиационного пулемета системы Березина Михаил помогал воздушным стрелкам экипажа отбивать атаки вражеских самолетов, а также обстреливать наземные объекты противника. Так, 1 мая сорок второго при выполнении боевого задания по бомбёжке скопления войск противника в районе города Старая Русса он огнем своего пулемета «потушил» три прожектора, и вместе с воздушными стрелками экипажа отбил атаку налетевших немецких истребителей.

А 6 июня 1942 года, возвращаясь с боевого задания, обнаружил автоколонну противника и обстрелял ее из пулемета, в результате чего фашисты не досчитались трёх автомашин.

С мая 1942 года 325-й БАП использовался командованием АДД для снабжения крымских партизан.

Летчики на парашютах ночью сбрасывали партизанам боеприпасы и продовольствие.

А вот решить проблему вывоза больных и раненых на Большую землю оказалось очень сложно — небольшие самолеты-»кукурузники» других авиационных соединений не могли взять в обратный путь много раненых, а большегрузные самолеты ТБ-3 слишком рискованно было сажать на небольшие площадки. Но командир одного из экипажей, Фёдор Андреевич Жмуров, твёрдо решил попробовать посадить свой воздушный корабль на один из партизанских аэродромов и вывезти сколько возможно раненых. В состав экипажа вошёл и стрелок-радист Михаил Шахунов.

В ночь с 21 на 22 июля 1942 года «небесный тихоход» ТБ-3 оторвался от аэродрома и взял курс на полуостров. Вот как описывает случившееся в ту ночь Иван Гаврилович Генов, один из руководителей партизанского движения Крыма, в своей книге «Дневник партизана»:

«22 июля 1942 г. ночью на одну из наших площадок прибыл самолет. Экипаж блестяще посадил большегрузную машину. Началась посадка раненых и больных. Руководил ею старший бортмеханик Михаил Мац. С болью в душе глядел он на своих «пассажиров», которых на руках вносили внутрь самолета.

— Достаточно, — сказал ему командир корабля Жмуров. — Посадили 22 человека. Больше нельзя... Перегрузимся...

Мац понимал это, но невозможно было выдержать обращенных к нему молящих взглядов измученных недугом людей. Посадка продолжалась. Загрузили кабины штурмана и стрелка-радиста, задние и передние плоскостные переходы, проходы между отсеками бомболюков.

Вдруг послышался крик: «Немцы! Немцы!»

Вскоре донеслись звуки автоматных очередей.

— Приготовиться к взлету! — отдал команду Жмуров.

Костры, которые горели при посадке, уже погасли. В суматохе их оставили без пригляда.

— Куда лететь? — спросил пилот Маца. — Кругом темь. Ничего не видно.

— Сейчас спрошу, — ответил Мац.

Встреченный им партизан показал направление, предупредив:

— Держитесь правее. Влево — скала.

Взревели мощные моторы. Колеса плавно покатились по земле. Самолет уже поднимался в воздух, как вдруг страшный удар потряс машину — левым колесом задели скалу. Машину удалось посадить. Это сделал Жмуров, хотя у него были перебиты обе ноги. Экипаж своими силами вынес партизан. В это время появился командир района Иван Кураков.

— Фрицы совсем рядом, — сказал он, — самолет надо сжечь!

Жаль было машину, но иного выхода не оставалось».

Михаил Шахунов снял с самолета рацию, а воздушные стрелки – всё вооружение. Через минуту гигантский костер запылал в крымских горах. С болью смотрел Михаил Шахунов на пылающие останки своего воздушного корабля.

- Что теперь нас ждёт?

Из тяжелых раздумий лётчиков вывели звуки пулеметных и автоматных очередей. Враги были на подходе.

Так началась партизанская жизнь Михаила Шахунова, полная опасностей и лишений.

Снятые с самолета пулеметы уже очень скоро пригодились партизанам. После падения Севастополя 4 июля 1942 года немецкое командование решило уничтожить отряды крымских партизан. Освободившиеся от боёв в Крыму две немецкие дивизии и горно-стрелковая бригада получили задачу – двигаться в район Керчи и по пути прочесать лес от Севастополя до Феодосии, и, таким образом, очистить тыл от партизан. 24 июля ровно в 8.00 началось наступление.

Партизаны идут на задание
Командир одного из отрядов Иван Юрьев сделал в тот жаркий день такие записи в своём дневнике: «8.00. В бой вступили все наши боевые группы. Противник наступает со всех сторон... 8.30. Отбиваем уже третью атаку. Потери у немцев огромные, но они идут, как ошалелые. Держись, «курилка», это еще только начало. 9.30. Более двухсот солдат бросил противник против группы Яши Крыма. Партизаны пустили в ход пулемет, снятый с самолета. Это так ошеломило немцев, что они бросились бежать, устилая землю своими трупами. 10.00. Отбили пятую атаку. Особенно хорошо идут дела в группе Гриши Рыженко. Здесь немцы залегли. Офицер пытался поднять своих солдат и даже охрип от крика. Его «успокоил» Рыженко, прошив очередью из своего ручного пулемета. 11.00. Обстановка осложняется. Противник обложил нашу высоту со всех сторон. Но партизаны дают ему жару. Пропуская вражеских солдат, то та, то другая наша группа обрушивает на них огонь с тыла. Молодцы, ребята! 15.00. Все еще держимся. Отбили восьмую атаку...»

После ожесточенных трехдневных боев партизанам удалось вырваться из окружения.

(Продолжение следует)

Источник: газета «Коммуна», | №№46-47 (26435-26436) | Четверг, 30 апреля 2015 года

На фото:

Михаил Шахунов
Изображения
  [Ответ]

Торговый договор. Раздельный акт. Расписка и дом, упомянутый в расписке.
Изображения
   

   

[Ответ]

Победители. Возвращение из последнего полёта

Эдуард Солорев, краевед, г.Богучар
(Продолжение. Начало в №№ 45, 46-47)

Семьдесят один день пробыл Михаил Шахунов в партизанском отряде. Вместе с партизанами участвовал в боевых операциях. На его личном счету — десять убитых фашистов.

Большой проблемой для партизан стало отсутствие еды. Вместе со всеми голодали и летчики жмуровского экипажа. Иван Генов вспоминал: «28 июля 1942 г. Потеря баз сказывается. Мы перешли на «подножный» корм. Щавель, крапива и дикий лук — наша единственная еда.

На получение продовольственной помощи с Большой земли надежд мало. Самолеты не летают.

4 августа 1942 г. Мы сидели под большим буком, когда мимо нас два бойца провели под руки своего товарища.

— Ранен? — спросил я. Партизаны не ответили. Только один из них как-то безнадежно махнул рукой.

— Отощал, — сказал сидевший возле меня Кураков. — Результат хронического недоедания. Таких в каждом отряде 10-20 человек. Они уже не могут передвигаться самостоятельно. Если нам в ближайшее время не подбросят продуктов с Большой земли, костлявая рука голода всех передушит».

У партизан оставался только один выход из создавшегося непростого положения: с оружием в руках добывать продовольствие у противника и местных предателей. Для этого в каждом отряде формировались специальные «интендантские» группы из добровольцевпартизан. В состав одной из таких групп вошёл и наш земляк Михаил Шахунов. На его счету и несколько самостоятельных операций по доставке так необходимого партизанам продовольствия. До момента вывоза из отряда партизан 2-го района Михаил вёл себя мужественно, и командование партизанского движения Крыма составило о нем хороший отзыв.

Когда через год, в августе 1943 года, командование 325-го БАП представляло Михаила к ордену Красного Знамени, в наградном листе были отмечены и его партизанские подвиги.

Всего Шахунов до представления к высокой награде совершил 14 боевых вылетов по доставке боеприпасов и продовольствия крымским партизанам, за что получил грамоту от имени Президиума Верховного Совета Крымской АССР.

Вывезли Шахунова и его товарищей на Большую землю однополчане - летчики 325-го БАП. Заместитель командира эскадрильи капитан Георгий Васильевич Помазков с 11-го по 16 сентября 1942 года на своём ТБ-3 каждую ночь из Адлера летал к партизанам, но садиться не рисковал, помня о печальной судьбе самолета Фёдора Жмурова. Продовольствие сбрасывали на парашютах. Жизни многих партизан были спасены благодаря Помазкову. Впервые за 50 дней партизаны поели хлеб. Но оставались раненые, которых надо было срочно вывезти.

325-й БАП улетел под Сталинград, но четыре самолета в последнюю минуту удалось выпросить у члена Военного совета фронта Лазаря Кагановича, и они задержались в Адлере.

Один из самолетов был более поздней модификации, командовал экипажем лейтенант Николай Павлович Маляров. Именно этот самолет ТБ-3ФРН решили сажать на партизанском аэродроме, и 27 сентября 1942 года к партизанам прилетал самолет У-2 с штурманом 325-го БАП Николаем Семеновичем Фетисовым на борту.

Руководители партизан встретили гостя холодно:

— Какова цель вашего прилета?

— Посмотреть площадку.

— Смотрели ее не раз, а что толку? Кормите обещаниями, а столько раненых скопилось. Катаетесь зря, только место в самолете занимаете!

Фетисов спокойно выслушал упрёки и объяснил, что капитан Помазков решил посадить ТБ-З ФРН. На этом воздушном корабле легче будет взлететь с горной площадки.

- В случае нормальной погоды ждите нас 29-го в 21.30, - сказал на прощание Николай Фетисов.

Наступило долгожданное 29 сентября. Когда стрелки часов показали 21.25, послышался слабый гул, и в небе мигнули навигационные огни. Аэродромная команда партизан зажгла костры. Экипаж сбросил гондолы с грузом, и на земле возникло тоскливое предчувствие, что и сегодня посадки не будет. Маляров повел самолет на север, оставляя за собой линию горевших на площадке костров. За его спиной появился капитан Помазков и тронул Малярова за плечо. Тот уступил ему место.

Сделав разворот, самолет пошел на новый заход, уже ориентируясь на огненную дорожку костров. Все, казалось, шло хорошо. ТБ-3 уже катился под небольшой уклон, покачиваясь на неровностях, и перед самой остановкой вдруг содрогнулся и замер, накренившись на правое крыло. Выключены все моторы, и наступила тишина.

Штурман Фетисов взял с собой группу партизан, и они начали выгрузку продовольствия.

Вскоре возник человек в комбинезоне — борттехник Сугробов и что-то шепнул Помазкову на ухо. Тот сразу же направился к самолету.

— Камнем покрышку пробило! — указал он на дыру с кулак в покрышке. Помазков сунул руку в отверстие, и она ушла туда по локоть.

— Запасная покрышка в Адлере есть? — поинтересовался Помазков, но Сугробов отрицательно покачал головой.

— Машину здесь на пару суток оставить можно? — обратился он к партизанам.

— Ни в коем случае! Уже завтра здесь будут каратели!

Оставалось два выхода: либо сжечь самолет, либо попытаться взлететь. Летчик повернулся к Сугробову:

— Как думаешь, Егорыч, на ободе оторвемся?

— Посадки на одном колесе бывали, а вот про взлет слышать не приходилось…

Помазков обернулся к Малярову:

– Может, удастся при разбеге поставить машину на одно колесо элеронами?

— А левое крыло подзагрузить! — добавил Фетисов.

— Сколько человек сможем загрузить в левое крыло?

— Человек двадцать…

Лететь согласилось 23 человека, в том числе и Михаил Шахунов. Помазков с Маляровым заняли прежние места.

— Николай, — сказал Помазков, — будем взлетать «дуэтом»: ты жми на педали и поднимай хвост, а я буду ставить самолет на левое колесо и «играть» газами.

Когда промелькнули последние костры, и корабль погрузился во мрак ночи, единственным ориентиром оказалась висевшая над горой крупная звезда. Прерывать полет уже было поздно, и Помазков включил форсаж всем четырем моторам. Они неистово взревели, из патрубков посыпались искры, летчиков начало заметно вдавливать в сиденья, и тогда они взяли штурвалы на себя — корабль взмыл и на некоторое время вроде бы завис, покачиваясь с крыла на крыло.

В это время Фетисов выпустил ракету, и летчики увидели за бортом черный провал — самолет летел! Маляров почувствовал, как у него по спине побежала струйка холодного пота, а Помазков освободил руку от перчатки и перекрестился.

Когда самолет делал круг, от него отвалилась изжеванная покрышка. Уже над Чёрным морем отказал один из моторов. Но Помазков нашел силы привести корабль на адлерский аэродром и посадить ночью на одно колесо. Партизанская «командировка» Михаила Шахунова благополучно завершилась.

В экипаже капитана Ганюшкина После Крыма Михаил Шахунов вернулся в родной 325-й БАП. Определили его в экипаж орденоносца Николая Саввича Ганюшкина.

О мастерстве и удачливости командира воздушного корабля в полку ходили легенды. Так, в мае 1942 года экипаж, в котором летал Ганюшкин, после выполнения задания возвращался на свой аэродром. День был пасмурный. Небо затянуло плотной серой облачной массой. ТБ-3 спокойно шел на высоте 100 метров над Таманским побережьем. И вдруг из облаков выскочили три фашистских истребителя.

Пользуясь внезапностью, «фокке-вульфы» подожгли ТБ-3 и тут же снова скрылись в облаках. Только благодаря высокому летному мастерству и большой выдержке командира корабля горящую машину удалось посадить на береговую черту.

14 июля 1942 года, возвращаясь после бомбёжки важного для гитлеровцев завода в Мариуполе, Ганюшкина атаковали два «мессершмита» над Керченским проливом. Первые атаки были успешно отражены воздушными стрелками. Но кончились патроны, и фашистские истребители подошли вплотную, открыли огонь из пулеметов и пушек на поражение.

ТБ-3 загорелся, и экипажу пришлось прыгать с парашютами. Всю ночь шестеро летчиков плавали в волнах Азовского моря. Утром их подобрал советский рыболовный баркас и доставил к своим.

(Продолжение следует).
На фото:

Крымские партизаны идут на боевое задание. Фото из Госархива Республики Крым

Источник: газета «Коммуна», №№ 49-50 (26438-26439) | Пятница, 8 мая 2015 года
Изображения
  [Ответ]

Победители. Возвращение из последнего полёта

Эдуард Солорев,
краевед, г.Богучар
(Продолжение. Начало в №№ 45, 46-47, 49-50 )
Зимой 325-й БАП действовал на Сталинградском направлении — добивая окруженную группировку Паулюса. Экипажи полка бомбили вражеские аэродромы в Тацинской и Гумраке, наносили удары по скоплениям техники противника.

В ночь на 26 января 1943 года полки 54-й авиадивизии дальнего действия бомбили станцию Касторная. Бывший штурман 325-го БАП Александр Иванович Черешнев вспоминал: «25 января наступило резкое похолодание.

Во второй половине дня мороз достигал 35 градусов. Все кругом побелело. Только на аэродроме выделялись темно-зеленые бомбардировщики. На стоянках кипела работа.

Технический состав под руководством старшего инженера полка Максима Георгиевича Попкова готовил машины к боевому вылету. А на командном пункте, в землянке, за длинными столами сидели летчики, штурманы и, развернув карты, внимательно слушали командира.

— По данным разведки, — говорил командир полка подполковник Сабуров, — на узловую железнодорожную станцию Касторная каждую ночь прибывают вражеские эшелоны с техникой и живой силой. Там сильная зенитная оборона, ночью барражируют истребители, в основном «Мессершмитты-110». Наша задача — нанести по Касторной бомбардировочный удар. Бомбовая нагрузка — 2800 килограммов на самолет.

Вскоре бомбардировщики начали взлетать, поднимая снежную бурю. Взяв курс на запад, они один за другим скрылись в ночной темноте. На линии фронта шла ожесточенная перестрелка. Наши беспрерывно «долбили» передний край противника. Гитлеровцы огрызались. Их счетверенные пулеметные установки посылали в черное небо длинные полосы огня.

Слева вспыхнул прожектор, его луч приближается к нам. Командир моего корабля Петр Медведев приглушает моторы, валит машину вправо. Наш бомбардировщик разворачивается, в окно кабины вижу пожары. Но засматриваться некогда, самолет подходит к району бомбометания. Впереди на нашей высоте вспыхивают светящиеся авиабомбы. Это наши осветители сделали свое дело. Открываю бомболюки, подаю команду летчикам: «На боевой!» Капитан Медведев «зажал» рули: курс, скорость и высота строго расчетные. Цель медленно ползет по курсовой черте прицела.

Вижу длинные эшелоны. Два из них горят, в третьем что-то рвется… Впереди три огненных языка лизнули черное небо. Машина вздрогнула и сразу же выровнялась. Переношу руки на рычаг бомбосбрасывателя. И вдруг вместо цели вижу белое полотно. Что такое? Тут же понял: купол парашюта. Кого-то сбили, гады!» И уже после боя все узнали, что в ту ночь не вернулся экипаж капитана Трушкина.

Весной и летом 1943 года 325-й БАП действовал в районе Курского выступа. Экипаж капитана Ганюшкина отличился в этих боях. 22 апреля 1943 года самолеты 325-го авиаполка совершили массированный налет на железнодорожную станцию Орел. Над городом в эту ночь не затухали огненные зарницы. Вражеские зенитки посылали в небо тысячи снарядов. Но экипажи выполнили поставленную командованием задачу.

3 июня 1943 года экипаж Ганюшкина разбомбил вражеские эшелоны на железнодорожном узле Оптуха. Огромный пожар на станции наблюдался другими экипажами за десять километров при подходе к цели. Следующей ночью, получив задание бомбардировать станцию и склады в городе Карачеве, капитан точно вывел самолет на станцию. Девять авиабомб попали в цель. «Ну, дела! Ночь была! Все объекты разбомбили мы дотла!» Этими словами из ставшей очень популярной в годы войны песни «Бомбардировщики» можно было заменять боевые донесения экипажей авиаполка.

20 июня 1943 года при бомбардировании живой силы и техники противника в городе Почепе «зверствовала» вражеская зенитная артиллерия. Бомбардировщику ТБ-3 Михаила Шахунова пришлось сделать на цель два захода.

В окно своей кабины Михаил увидел два разгорающихся в темноте ночи пожара. Самолеты ложились на обратный курс.

А через шесть дней полк бомбил скопление вражеских войск на станции Навля, расположенной в 50 километрах южнее Брянска. В эту ночь с боевого задания не вернулся экипаж флагманского воздушного корабля первой эскадрильи, на котором командиром летал майор Кацюржинский. На борту самолета в эту ночь находился подполковник Сабуров — командир 325-го полка. Он летал на проверку действий экипажа в боевых условиях.

В июле 1943 года командование полком принял гвардии майор Афонин.

К сентябрю 1943 года полк вооружили новыми самолетами Ли-2. Александр Черешнев вспоминал: «В новой машине мне многое нравилось. Оборудование штурманской кабины расположено удобнее, чем на ТБ-3. Прямо перед лицом штурмана смонтирован электросбрасыватель: стоит нажать кнопку, и бомбы полетят вниз. Удобно было работать и с членами экипажа: радист сидел сзади меня, летчики чуть впереди, а между ними бортмеханик. Переговоры не требовали специальных аппаратов и устройств. Два мотора с воздушным охлаждением вынесены далеко от пилотской кабины, поэтому разговаривать было легко: мы хорошо слышали друг друга…»

(Продолжение следует).
На фото:

Ксения Шахунова, 40-е годы. Фото из архива Аллы Жуковской (Богучар)

Анастасия Петровна Шахунова. Фото из архива Ольги Васильевой (с.Радченское)

Источник: газета «Коммуна», № 51 (26440) | Среда, 13 мая 2015 года
Изображения
   

[Ответ]

Победители. Возвращение из последнего полёта

Эдуард Солорев краевед, г.Богучар

(Продолжение. Начало в №№45-47, 49-51)

Пиши на мой адрес – полевая почта

… Шла жестокая кровопролитная война, гибли молодые совсем ребята, которым хотелось любить и быть любимыми. Война – войной, а молодость брала своё. Неженатые старались найти себе девушек для переписки, просили сослуживцев поделиться адресами сестёр, одноклассниц, просто знакомых до войны девушек. На адреса воинских частей также приходили от девушек подарки, чаще всего – вышитые кисеты и связанные заботливыми девичьими руками теплые носки и рукавицы «для самых лучших солдат», с просьбой дать адресок для переписки.

Вместе с Михаилом в 325-ом авиаполку служил воздушный стрелок сержант Василий Хрипунов - его земляк из Воронежской области. Родился Василий в селе Пчельники Березовского (сейчас – Рамонского) района. Василий и Михаил вместе летали в экипаже Ганюшкина.

В марте 1943 года Василий получил серьезное ранение при посадке поврежденного самолета. Медицинская комиссия признала Хрипунова негодным к летной работе. Но Василий остался в своей части на должности начальника почтового отдела. Видимо, просматривая входящую корреспонденцию однополчан, он и узнал почтовый адрес Ксении Шахуновой. Между молодыми людьми завязалась обычная для того времени переписка.

«Здравствуйте, Ксения! Извините, что нарушаю покой Вашего сердца, но я все же должен написать. Спешу вам сообщить, что скромный подарок, который вы послали в часть 1-го Мая, был передан мне командованием авиаэскадрильи. За что разрешите вас поблагодарить за ваше уважение к Сталинским соколам. Я этот скромный подарок принял с полной уверенностью и заверил командование, что я оправдаю это в действительности. У меня еще больше разгорается ненависть к проклятому врагу. Не жалея жизни, сил и не считаясь с любыми трудностями, будем продолжать громить врага с воздуха, разрушая его коммуникации, ж.д. узлы, живую силу, технику и аэродромы противника. Тем самым обеспечим нашим доблестным наземным войскам продвижение вперед.

Возложенную на наш полк командованием авиации дальнего действия задачу выполняем отлично. И не далек тот час, когда враг полностью будет уничтожен на нашей родной земле, и за все злодеяния, которые совершили фашистские мерзавцы, они будут расплачиваться своей собственной кровью...

До свидания, Ксения! Ваш земляк Василий Леонтьевич Хрипунов»;

«25-9-43г. …Ксенечка, кратко о себе. В данный момент здоровье хорошее, настроение тоже неплохое. Продолжаем громить врага, тем самым обеспечиваем продвижение наших наземных войск. Ксенечка, вы интересуетесь моей биографией — уроженец я Воронежской области Березовского района. Недалеко от вас, почти земляки. Возраст — 24 года, холост... Если есть какие у Вас сомнения относительно меня, то можете написать Мише Шахунову. Он все напишет относительно меня, он хорошо знает, что я из себя представляю. Мы с ним долго вместе были, вместе летали и т.д. …. Пишите на мой адрес - полевая почта 15424»б»; «19-12-43г... Спешу сообщить, что в настоящее время нахожусь на с-западном фронте, жизнь проходит нормально, по-фронтовому, настроение отличное. Но только одно плохо, что в данный момент выбыл из авиации по состоянию здоровья, и нахожусь в пехотном подразделении...»;

«09-2-44г... Ксенечка, ты в своем письме пишешь, что послала мне фото. Верю, но я до сего времени не получил все письма, которые ты писала по адресу полевая почта 15424»б». Они находятся у Шахунова Михаила... Но с ним связь до настоящего времени не установлена. Какая причина — не известно. От всех товарищей по полку получаю, а от него нет. Вероятно, болеет. Но я все же установлю, и все ваши письма должны поступить по адресату...»

Фронтовые письма из личного архива незадолго до своей смерти Ксения Семёновна передала в музей поискового отряда «Память». Среди пожелтевших от времени «треугольников» удалось найти только одно письмо от Михаила: «Здравствуй, Ксеня! Прими мой горячий привет и тысячи наилучших пожеланий в твоей жизни! Ксеня, твоё письмо я получил, за которое очень благодарен. Стало ясно из твоего письма, что девушки не так весело проводят время, в частности, и ты. Да, это точно, и я охотно верю. Но что касается на счет переписки, ну, что же, я не против… О себе — я живу хорошо, здоровье пока замечательное. Мои дела, специальность, по-моему, тебе известны. Если что неясно, то пиши. Опиши все подробно, пропиши все новости, передавай привет всем девушкам, подругам.

Пока! С приветом, твой (подпись), целую крепко, крепко жму руки. 19-5-43г.»

Удивительную историю об одном из писем Михаила Шахунова рассказала жительница села Радченское Прасковья Михайловна Фабрицкая.

- Помню, мы с друзьями, такими же детишками 10-12 лет, как и я, купались на речке возле радченской мельницы. Там вода всегда была тёплая, и мы все дни «пропадали» на речке. А бабушка Настя Шахунова работала рядом на переправе. Вдруг видим, летит низко-низко самолет. Он сделал несколько кругов над домом, где жили Шахуновы. Мы все — и детишки, и взрослые – стали смотреть на этот самолет: что он дальше будет делать? Из самолета вдруг что-то выпало и быстро полетело к земле. Как потом мы узнали, таким способом летчик, сын Анастасии Шахуновой, передал письмо своим родным. Мы все кинулись искать письмо, а нашла его внучка Анастасии Петровны. К письму Михаил привязал тяжёлую гайку, чтобы его не унесло ветром. Потом старшие рассказывали нам, что было написано в письме: «Дорогая мама, я жив и здоров. Сесть не могу, потому что гружённый бомбами, нашу часть переводят на другой фронт». Все наше село в тот день радовалось за семью Шахуновых».

Последний полет В декабре 1943 года полк перелетел на аэродром у города Великие Луки. Планировалась наступление советских войск на Ленинградском фронте. Войскам очень нужна была поддержка авиации, ведь за два с половиной года противник создал в этом районе глубоко эшелонированную систему обороны. И уже 15 января 1944 года летчики 325-го БАП бомбили укрепленный район противника в Красном Селе. Через несколько дней этот важный узел немецкой обороны был взят нашими войсками.

(Окончание следует)

Источник: газета «Коммуна», №52 (26441) | Пятница, 15 мая 2015 года [Ответ]

Победители. Возвращение из последнего полёта

Эдуард Солорев,
краевед, г.Богучар
(Окончание. Начало в №№ 45, 46-47, 49-50, 51, 52)

Частям и соединениям, отличившимся при штурме, было присвоено наименование Красносельских. В том числе и 325-му авиаполку. 10 февраля из 54-й авиадивизии поступил приказ нанести бомбовый удар по Котке - финской военно-морской базе. Вылетевшие на задание экипажи полка сбросили авиабомбы на цель и благополучно вернулись на свой аэродром.

Наши войска с тяжелыми боями продвинулись до старой эстонской границы. Упорные наземные и воздушные сражения завязались в районе Нарвы. Около месяца 325-й полк бомбил этот важный узел сопротивления в системе немецкой обороны. Экипажам приходилось по три раза в ночь вылетать на бомбардировку.

В ночь с 19 на 20 марта 1944 года вылетел к Нарве и экипаж капитана Николая Саввича Ганюшкина. Кроме него на борту воздушного корабля находились штурман капитан Василий Авдеевич Алырщиков, штурман-стажер младший лейтенант Иван Данилович Сыпченко, второй пилот младший лейтенант Григорий Андреевич Лямцев, бортовой техник Андрей Илларионович Поздняков, воздушный стрелок старший сержант Николай Александрович Зеленов и наш земляк, стрелок-радист старшина Михаил Андриянович Шахунов. С боевого задания экипаж не вернулся.

- Полк бомбил Нарву несколько раз. Но 20 марта радость успеха была омрачена. Тяжело терять людей, с которыми вместе жили, летали на боевые задания. Три года войны сделали нас близкими, родными, - вспоминал Александр Черешнев.

А 21 марта полк опять вылетел в район Нарвы бомбить войска противника, отступавшие северо-западнее города. В этот день зенитная артиллерия противника бездействовала. Экипажи отбомбились с малой высоты по намеченным площадям. Когда полетели второй раз, немцы успели установить пулеметы, прожекторы. Однако это не помешало выполнить задание. Внизу наблюдались взрывы и пожары.

«Это за экипаж Ганюшкина!» - произносил каждый из участников вылета. Лётчики отомстили врагу за смерть своих боевых товарищей.

Эпилог

Без участия людей, неравнодушных к истории своей Родины, не получилось бы этого материала о боевом пути Михаила Шахунова. Огромное спасибо крымчанам за предоставленные из Государственного архива Республики Крым копии архивных документов: Наталье Атроховой из Севастополя – внучке Героя Советского Союза Я.М. Фадеева, «партизанского» летчика, Сергею Николаевичу Ткаченко – известному крымскому историку и писателю.

Отдельная благодарность жителям села Радченское и города Богучара: Наталье Викторовне Плохих, Ольге Петровне Васильевой, Алле Жуковской, Николаю Фёдоровичу Дядину – за фотографии из личного архива. Командиру Богучарского поискового отряда «Память» Николаю Львовичу Новикову – за сохраненные им фронтовые письма - бесценные документы ушедшей эпохи. Благодаря всем этим людям Михаил Шахунов спустя 71 год «вернулся» из своего последнего полета.

Были использованы книга с воспоминания бывшего штурмана 325-го авиаполка Александра Ивановича Черешнева «Люди мужества», воспоминания крымского партизана Ивана Гавриловича Генова, материалы и факты, опубликованные в книге писателя Владимира Полякова «Страшная правда о Великой Отечественной. Партизаны без грифа «Секретно», а также рассекреченные документы ЦАМО РФ.

Помните и никогда не предавайте забвению тех, кто спас мир от фашизма!
На фото:
Бомбардировщик ТБ-3
Источник: газета «Коммуна», №54 (26443) | Четверг, 21 мая 2015 года
Изображения
  [Ответ]

В списках не значились

Поиски и находки

Летопись боевых действий на богучарской земле — это не только героические события. Немало в ней и событий трагических, как известных, так малоизвестных в силу различных причин. Это пот и кровь отступления Красной Армии в июле 1942 года, и долгие, казавшиеся вечностью, пять месяцев оккупации правобережной части Богучарского района. Это и лагеря для военнопленных в селе Лебединка, хуторах Варваровка и Белый Колодец. В степном хуторе Белый Колодец оккупанты создали лагерь, в котором содержались раздельно «неблагонадежные» из числа мирного населения и военнопленные.

Эдуард Солорев,

краевед, г. Богучар
Воронежский историк Сергей Филоненко в своей книге «Крах фашистского «нового порядка» на Верхнем Дону (июль 1942 – февраль 1943)» приводит выписку из «Акта о зверствах итальянских фашистов в селе Белый Колодец Богучарского района Воронежской области». После боя 15 декабря 1942 года итальянцы захватили группу раненых красноармейцев, три дня жестоко над ними издевались. Вечером 17 декабря, слыша канонады и приближение частей Красной Армии к хутору, в присутствии местных жителей итальянцы расстреляли пленных из пулеметов.

Не такими уж «белыми и пушистыми», оказались сыновья солнечной Италии. Фамилий советских военнопленных историки и журналисты, ссылавшиеся на выписку из «Акта о зверствах...», в своих исследованиях и трудах не указывали. Его копию и, главное, список фамилий зверски замученных в Белом Колодце красноармейцев, в 2014 году удалось «раскопать» в архиве Министерства обороны Сергею Барулеву - человеку, известному в российском поисковом сообществе.

Привожу подлинный текст документа:

«1942г. 19 декабря составили настоящий акт в х. Белый Колодец Новокалитвенского района Воронежской обл. в присутствии бат. комиссара Старовойтова Лаврентия Филипповича, ст. политрука Клязника Алексея Степановича, лейтенанта Шеянова Ивана Павловича, военврача 2-го ранга Моисеевой Людмилы Яковлевны, мл. лейтенанта госбезопасности Узорова Ивана Ивановича, красноармейцев Сергеева Василия, Ульянова и др. сего числа обнаружено в вышеуказанном селе: фашистские изверги, захватив в плен 13 чел. раненых красноармейцев, 17.12.1942г. в присутствии населения, построив в шеренгу, начали расстреливать из пулемета, лиц, которые еще подавали хотя (бы) маленькие признаки жизни, добивали прикладами и штыками и пристреливали в упор.

До расстрела фашистские изверги подвергли раненых жестоким пыткам и издевательствам, у многих имеются разбитые черепа, вывернутые руки, раненых до этого держали 3 суток голодными, не давая … никакой пищи и воды.

Спасшийся «чудом» красноармеец тов. Сотников Андрей Петрович рассказывает, что перед расстрелом их морили голодом с первого дня их пленения, не давая никакой пищи и воды, а 17.12.1942г. построили их и в упор стали расстреливать из пулемета. Сам Сотников А.П. спасся лишь только потому, что когда его тоже ранили из пулемета, он упал и притаился мертвым, а когда фашисты ушли, то он ползком пробрался в одну из нежилых хат, спрятался в печку и просидел до 19.12.1942г., пока пришли части Кр. Армии… Акт составлен в 2-х экз. – один для политотдела, и второй – для газеты «Правда».

Когда вслед за передовыми частями Красной Армии в хутор вошли бойцы-зенитчики из 271-й гвардейского армейского зенитно-артиллерийского полка, местные жители рассказали командованию полка о расстреле пленных красноармейцев. В одной из хат нашли брошенные итальянцами красноармейские книжки и два личных письма. Итальянцы так спешили удрать из хутора, что не успели уничтожить эти документы.

Более семидесяти лет список бойцов из донесения политуправления Юго-Западного фронта «пылился» в архиве, все воины считаются пропавшими без вести или погибшими на фронте зимой 1942-1943 годов. Вот, эти возращенные имена: Березовский Петр Прокопьевич, 1900, Иркутская область, Боханский район, Лузгинский с/совет. Жена — Березовская Мария Осиповна; Борисов Филимон Степанович, 1896, Мордовская АССР, Лодский район, д.Ефимовка. Жена — Борисова Е.И.; Гришин Илья Иванович, 1906, г. Москва, Щербаковский переулок, д.21. Жена – Гришина (инициалы не указаны); Кувакин Иван Васильевич, 1897, Ивановская область, Юрьевецкий район, д.Хораброво. Жена — Кувакина Мария Павловна; Никитин Константин Зиновьевич, 1906, Молотовская область, Чесовской район, д.Рассольная. Жена — Никитина Мария Тимофеевна; Федосеев Петр Дмитриевич, 1902, Тульская область, Тарусский район, д.Никишино. Жена — Федосеева Матрена Ф.; Смирнов Федор Иванович, данные из его красноармейской книжки по какой-то причине забыли указать в донесении.

Личные письма – конечно, не красноармейская книжка, но с большой долей вероятности они позволили установить еще двух бойцов по базе данных «Мемориал». Это Бутов Даниил Митрофанович из Омской области и Мартышин Василий Дмитриевич из Пензенской. Из омской Книги памяти известно, что Даниил Бутов служил в 747-м стрелковом полку 172-й стрелковой дивизии 6-й армии Воронежского фронта, по данным штаба дивизии погиб 16 декабря 1942 года и похоронен в селе Гороховка Верхнемамонского района. Возможно, и все красноармейцы из списка служили в 172-й стрелковой дивизии. Части и подразделения из состава 6-й армии до начала операции «Малый Сатурн» с 11 по 15 декабря 1942 года вели бои по захвату и удержанию плацдармов на правом берегу реки Дон в районе сел Дерезовка и Самодуровка.

На публикацию в Интернете списка девяти воинов отозвались из Иркутской области родственники Петра Прокопьевича Березовского. Все эти годы после окончания войны родные не оставляли попыток узнать об его судьбе, делали запросы в советские и российские архивы. Но смогли узнать только то, что Петр Прокопьевич погиб в бою за «социалистическую Родину в декабре 1942 года». Где был захоронен, они не знали.

Наталья Минина из Иркутска, правнучка Петра Березовского, прислала сообщение по электронной почте: «Мой прадед родился 12 июля 1900 года в деревне Оса Боханского района Иркутской области. 5 ноября 1926 года они поженились с Марией Осиповной, моей прабабушкой. До войны у них родились трое сыновей: мой родной дедушка Михаил, Иван и Николай. Петр Прокопьевич был хорошим семьянином, любящим отцом и мужем. Началась война, и 15 марта 1942г. его призвали на фронт. Проводив мужа, Мария Осиповна осталась с тремя сыновьями, продолжая жить и работать в колхозе, и растить сыновей.

К сожалению, в хуторе почти не осталось жителей, никто так и не смог показать место захоронения погибших красноармейцев. Родственники Петра Березовского обратились в Богучарскую районную и Твердохлебовскую поселковую администрации в год 70-летия Великой Победы изыскать необходимые средства и установить в хуторе Белый Колодец памятный знак с фамилиями погибших бойцов Красной Армии.
Источник: газета «Коммуна»,№95 (26484) | Пятница, 21 августа 2015 года [Ответ]

Житель Богучарского района обнаружил на своем подворье гончарную печь XIX века



Житель Дьяченково Богучарского района в четверг, 15 октября, обнаружил на своем подворье археологический объект – казацкую гончарную печь, датируемую примерно началом 19 века. Сейчас раскоп закрыт деревянными щитами – до прибытия специалистов из Воронежа.

Печь представляет собой кирпичное сооружение со сводчатым потолком высотой примерно полтора метра, шириной до метра, длинной около двух метров. Потолок печи местами покрыт потеками зеленоватой глазури, которая испарялась при обжиге гончарных изделий – горшков. Хотя, судя по осколкам находившейся там же керамики, не все горшки глазировались, на некоторые по глине просто наносился рисунок оранжевой краской.
Читать дальше [Ответ]

Добрый день. Прошу оказать помощь в установлении подразделения РИА во время ПМВ где проходил службу мой прадед Лисицкий Егор Прокофьевич 1895 г.р. (предположительно) уроженец с. В. Бык Бугучарского или Калачеевского уезда. По рассказам мог служить где-то в г. Богучар , после войны служил некоторое время в ЧОН, боролся с бандитизмом. Погиб во время ВОВ в 1944 г. под г. Нарва. если есть информация подскажите или может кто может знать. Заранее благодарю. [Ответ]

Как наш земляк фельдмаршала пленил. Забытые герои...

Это история - одна из многих тайн Великой Отечественной войны. Тайн, не разгаданных и по сей день.

Ветеран войны из села Липчанка Богучарского района Василий Яковлевич Хирный на страницах районной газеты «Сельская новь» в номере от 31 января 1989 года сообщил об участии своего земляка-односельчанина Афанасия Федоровича Васильева в операции по пленению фельдмаршала Паулюса. Статья Хирного «В эти дни 46 лет назад» вышла как раз в годовщину пленения командующего немецкой 6-й армией.

http://boguchar-pamyat.ru/articles/2...t-pervaja.html [Ответ]