Сообщение от :
Роман Гузели Яхиной «Зулейха открывает глаза» стал примером такого редкого в наших реалиях подлинного читательского успеха, помноженного при этом еще и на успех формальный (премия «Большая книга» за дебют — событие беспрецедентное), что любая критика в его отношении разом оказалась не то, чтобы невозможной, но попросту избыточной. Да, роман обладал крайне прямолинейной и, в общем, довольно спорной моралью (в любом аду можно выкроить кусочек лимба, чтобы обустроить в нем свое маленькое, частное счастье, а еще никакой советский ад не сравнится с адом патриархальным). Да, наряду с блестяще прописанными фрагментами в нем имелись пустоты, едва намеченные пунктиром — эту особенность принято было относить за счет сценарного прошлого Яхиной. Но несмотря ни на что казалось, что недостатки эти — следствие исключительно литературной неопытности автора, сквозь которую проступает нечто настолько живое, искреннее и настоящее, что в следующей книге любые огрехи неизбежно рассосутся сами собой — надо просто немного подождать.
В некотором смысле все предсказанное сбылось: былые лакуны заросли в «Детях моих» буйной стилистической и жанровой игрой, богатой образностью и изысканными аллюзиями, а «лобовая» мораль сделалсь заметно менее лобовой, затерявшись в облаке слов, звуков и фантазий. Авторская манера письма стала несравненно более зрелой, умелой и профессиональной. И все вместе это максимально ясно высветило неумолимый факт: так, как оно было раньше, в «Зулейхе», радикально — просто несопоставимо — лучше.
«Дети мои» — жизнеописание Якоба Ивановича Баха, неприметного и скромного шульмейстера (школьного учителя) из поволжской немецкой колонии Гнаденталь. Накануне революции с Якобом Ивановичем, уверившимся уже, что жизнь его навечно останется жизнью архетипического «маленького человека», происходит важное событие: он без памяти влюбляется в юную Клару — дочку богатого хуторянина с противоположного берега Волги. Вопреки воле отца, желавшего увезти дочь в Германию, девушка сбегает с учителем, а после, отвергнутые прочими колонистами, влюбленные уединяются на зачарованном хуторе — как выясняется, навсегда.
Там, под сенью яблонь, на которых никогда не переводятся спелые яблоки, Клара родит дочь и умрет (если в этот момент вы вспомнили завязку водолазкинского «Лавра», то, в общем, правильно), а онемевший Якоб, оставшись в одиночестве с младенцем на руках, вынужденно начнет совершать вылазки во внешний мир, над которым за время его отшельничества пронеслось немало бурь. Там, в Советской республике немцев Поволжья, он найдет свое подлинное призвание (сочинять сказки, обладающие дивной и страшной способностью менять реальность), встретит достойного ученика (фанатика-горбуна Гофмана, приехавшего из Германии в Россию строить коммунизм), станет свидетелем великих свершений и великих бед, а в самом конце, выпустив в большой мир выросших детей (родную дочь Анче и приблудного киргиза-приемыша Ваську), смиренно и благостно отправится в последнее странствие навстречу смерти.
Изображения