не могу не поделиться таким открытием
ВСЕМ ЧИТАТЬ!
Линор Горалик
Тенорок
Он смотрел в зал, но никого, конечно, не видел, а видел только жаркий слепящий свет. От этого света и от огромной, огромной музыки, идущей снизу и волнами заливающей сцену, он вдруг поплыл, почти оторвался от пола. Набирающийся в груди звук стал нестерпимо полным, он изумился этой полноте и с наслаждением выпустил звук наружу, в долгом, протяжном, счастливом: "Аааааааааааа!!!", от которого у него самого пьяно заложило уши. Тут его сзади подхватили мамины руки и действительно подняли в воздух, да так резко, что он прикусил себе кончик языка и истошно разревелся. В глазах еще стоял пятнами свет софитов, он ничего не видел в закулисном полумраке, кто-то смеялся, мама повторяла: "Ради бога, простите!" и "Миша, как не стыдно, как ты туда вылез?!" и опять – "Ради бога, простите!". Сквозь дрожание слез он сумел разглядеть только дядю Кирилла, как он хохочет, а потом делает серьезное лицо и громадными шагами переходит туда, в свет, и его золотая кольчуга успевает тускло блеснуть, - как хвост ускользающей из рук золотой рыбки, как отравленная игла зависти и обиды.
Плохая девочка
Вокруг скакали дети, какая-то девочка в инвалидной коляске подкатывалась ко всем по очереди и говорила: "А у меня новые ботинки!" - и к ней тоже подкатилась, уже раза два или три, но она не слышала. Ей все время казалось, что плюшевый дельфин становится меньше, - она сжимала его так сильно, что он все уминался и уминался. В игровой комнате, как всегда, пахло средствами для мытья ковров, - на эти ковры вечно рвало кого-нибудь из детей, идущих на поправку. Уже приходил кто-то из врачей, пытался взять ее за руку, - она вырвала руку и разревелась, забившись в угол, от нее отстали. От сидения на полу у нее разболелась попа, но она не могла ни сдвинуться, ни открыть глаза, только тискала дельфина и раскачивалась. Медсестра попыталась уговорить ее уйти из игровой комнаты (ничего не вышло), потом ушла сама, потом вернулась и попыталась заставить ее проглотить таблетку (ничего не вышло), потом ушла снова, и вместо нее вернулась старшая сестра. "Маргарита Львовна", - строго сказала она, присев на корточки, - "Уже вызвали главврача, он в пути, он назначит комиссию, вам надо там быть. При назначении комиссии вам надо присутствовать, нехорошо. Давайте, вставайте." Тогда она позволила поднять себя с полу и переодеть из залитого кровью зеленого хирургического халата в чистый, белый.
SNAFU
- Ты меня любишь? - спросила она, пытаясь поудобнее устроить пятки на сбившемся в ком одеяле.
- Прости, - сказал он.
- Ну и хорошо. - Сказала она. - Ну и хорошо. Ты, главное, не переживай из-за этого.
* * *
- …они говорят ей, уже в самолете: «Жаклин, может быть, вы хотите переодеться?» А она вся в его крови, колготки в крови и белые перчатки в крови. И она говорит: «Что? Нет! Я хочу, чтобы весь мир видел, что сделали эти подонки!» Ну дальше такой себе фильм, по мне так длинный немножко, но зато я потом три дня знаешь про что думала? Что я бы эти перчатки никогда не сняла. Не смогла бы. Если бы такая любовь, как у нее была, я всю жизнь бы ходила в этих перчатках. Ну, то есть, наверное, я бы сошла с ума сначала и была бы сумасшедшая старуха в перчатках с кровью президента Кеннеди. И называла бы их «Джон». Обе. Ну, или одну «Джон», а вторую «Роберт». Но я бы с ума сошла раньше и про Роберта уже не знала бы. Я фигню какую-то говорю, извини меня. Но она правда вся в крови была, даже колготки, и такая… Такое у нее было в лице… Великая женщина. А Мишу даже не били никогда, понимаешь? Даже хулиганы на улице.
* * *
- …она слабая, трусливая, зависимая, ни к чему не способная, очень тяжелая, очень несчастная женщина. И мы ее жалеть должны, а не гадости о ней говорить.
* * *
- ...знаешь, как понял, что весна пришла? Я череп нашел в огороде. Сразу поискал дырку. Не, никакой дырки нет. Просто сдох ***** какой-то в огороде.
* * *
- ...сколько лет ему? Ну, наверное, полтос. Седой, я всегда таких любила. Такой, знаешь, в молодости балетом занимался, потом в КГБ сидел, ну, короче, вдохновенный такой мужик.
* * *
-... день. Все утро пытался написать сценарий, и все получалась у меня какая-то дешевая мелодрама. Потому что не бывает в жизни, ну, такого накала трагедии. То все умерли, то это. Невыразимые душевные муки. В общем, поехал я за костюмом и все думаю в метро: ну нормально вообще? Потому что искусство - это как раз умение видеть большое в малом. Драму, то есть, в простых вещах. И чем больше я думаю про это, тем, значит, мне хуже. И вдруг я на Лубянке решаю: а хрен с ним с этим костюмом. Я сейчас выйду, дойду до "Капитанов" и там просто выпью. Ну вот. Я выхожу, и наверху мне сразу пачкой приходят три смс-ки. От трех людей, понятно. Такие: "Я в психушке, меня пока тут держат"; "Аня умерла вчера. Я не прилетаю"; "Папа плачет и просит, чтобы я забрал его домой". Я читаю раз, читаю два, читаю три, и вдруг понимаю, что уже пятнадцать минут смотрю на свой телефон и хожу кругами вокруг столба.
* * *
- ...всегда жену любил, так любил, что вы и представить себе не можете. А она меня, - ну, мне так казалось, - она меня так себе. Мать мне говорит: а ты любовницу заведи. Жена тебя сильнее любить будет. Завел себе одну женщину. Ну, не любил ее, конечно. Жену любил, а эту не любил. Но ходил к ней. Потом думаю: надо, чтобы жена узнала. А ей сказать не могу. Все для этого затеял, а сказать не могу. Мать мне говорит: а ты детям скажи, они ей все донесут. А дети у меня, я вам рассказывал, два сына, один в институт тогда только пошел, а младшему пятнадцать. Я их позвал, пришел домой, позвал, говорю: дети, слушайте меня. Я вам скажу ужасную вещь, а вы меня простите. У меня, дети, есть, кроме вашей матери, другая женщина. И молчу. Они так переглянулись, и вдруг как заржут! А младший меня по плечу хлопает и говорит: "Молодец, папка!" А старший говорит: "Круто. Мы тебя не заложим." Так я и хожу к этой бабе до сих пор. Черт-те что.
* * *
- …покупаю у нее ноготки, там, около рынка. Вот, - спрашиваю, - бабушка, они у вас почем? А эта бабка мне: «А вы их в подарок? Потому что, знаете, вообще-то, ноготки не дарят!» Вот, - думаю, - во все тебе, бабка, влезть надо, как будто я сама не знаю! Нет, - говорю, - я их на кладбище везу. Отдаю ей тридцать рублей и начинаю из букета один цветочек тянуть, чтоб, значит, четное, а она мне говорит: «Да вы не волнуйтесь, там уже четное!» Вот так иногда думаешь плохо о человеке, а он тебе, оказывается, добра желал.
* * *
- …съел одну сосиску и ушел. Ну вот скажи, Лен, оно мне надо?
* * *
- … потому что Господь исполнит любое желание, если у тебя чистые помыслы. Меня бабушка научила – всегда надо желать людям хорошее, даже если что-то происходит, что угодно. Это работает, серьезно. Вот например, когда эта сука сказала, что я бледная, потому что наркоманка, я решила: нет, я не буду это самое. Вот не буду и не буду. Я что сделала? Я вечером помолилась хорошо-хорошо, сказала: «Господи! Ниспошли здравия всем моим друзьям и знакомым!» И на следующее утро эту сука свалилась с лестницы и убилась насмерть.
* * *
- …выхожу из банка, а он входит. Я влево - он влево, я вправо - он вправо, знаешь, как бывает, - не разминемся. Я опять влево – и он влево, я вправо – и он… И тут он вдруг замер. Замер, глаза закрыл - и руками на меня плавно так, как фокусник, и говорит: «Кыыыш! Кыыыыш! Кыыыыыыш!» Я офигела, обошла его тихонько, думаю: "Ну, псих!" А потом иду и думаю: слушай, а ведь это метод.
[Ответ]
Смерть, возвратившись с кладбища,
не проходит на кухню ужинать,
а прямо в ботинках валится на кровать
и быстро, обессиленно засыпает.
Ты задерживаешь вилку в воздухе.
Нужно пять-шесть секунд, чтобы приступ раздражения
отступил перед аппетитом, -
как по утрам, когда она наваливается сверху
и начинает елозить
и целоваться.
[Ответ]
не ново, но занимательно. короткие зарисовки, за исключением первых двух, приятны - их хочется читать шёпотом, но вслух...
[Ответ]
mata 15:54 10.01.2007
Эстель, а ещё эти, тоже сильные:
***
Только давай по-честному: что прибрал к себе – то Твоё,
а не делать из этого вторсырьё.
В крайнем случае – чтобы сразу двадцать.
Потому что лучше ад, чем заново пробираться
через это всё:
уносящее варежку чертово колесо;
мальчик Вова, знающий абсолютно всё;
мама, которой нет до пяти часов;
и как кто-то умер, а вам с сестрой не показывают,
и как кусаешься, а они оттаскивают,
обнимают, успокаивают.
Нет уж, прибрал – клади за пазуху и веди себя, как хозяин.
А то отнял чужую игрушку, выпотрошил – и сует назад.
***
И такое скажешь себе из собственной немоты,
что душа как выскочит, как пошатнется в вере, -
словно рядом визжат: "Изыди!" - а ты
мечешься, не находишь двери.
И от ужаса все встает в положенные пазы,
но молчит от боли.
Так ребенок падает под образа,
потому что толкнули.
[Ответ]
mata 15:55 10.01.2007
Вот интересно.. вдохновляет, видимо, всё-таки, раз у Натали коммент почти в стихах получился :
Сообщение от Nataly:
короткие зарисовки, за исключением первых двух,
приятны - их хочется читать шёпотом, но вслух...
кстати, первые две, на мой взгляд, и есть самые сильные..
[Ответ]
Nataly 16:07 10.01.2007
mata, первая почему-то неожиданно напомнила совсем уж классику, а она для меня самоценна, чтобы ее в переложении читать. А вторая слишком наигранна. Неживая какая-то... Имхо, безусловное и неоспаривающее, и непретендующее...
Если не забуду, завтра принесу блокнот там подобные зарисовки другого автора. Когда-то довелось прочесть в Новом мире, не удержалась и переписала все, даже те, что не понравились
Сообщение от mata:
Так ребенок падает под образа,
потому что толкнули.
Линор великолепная! Её дневниковые записи очень милые, настолько человек чувствует детали, с таким чувством юмора, просто удивительно. Очень часто перечитываю её "Недетскую еду".
[Ответ]
Сообщение от mata:
что-то эта сторона её творчества меня не впечатлила :grin:
Даже боюсь тогда представить реакцию на роман (гениальный совершенно) "Нет", который она вместе с Сережей Кузнецовым написала. ;)
Там главный сюжетообразующий элемент -- порнография.
[Ответ]
mata 13:22 01.02.2007
Сообщение от Child_of_Bodom:
Даже боюсь тогда представить реакцию на роман (гениальный совершенно) "Нет", который она вместе с Сережей Кузнецовым написала.
Там главный сюжетообразующий элемент -- порнография.
Не смотря на, отчасти, общий сюжетообразующий элемент, "Нет" и Нейротику как-то сложно сравнивать [Ответ]
Child_of_Bodom 13:41 01.02.2007
А "Половину Неба", которую Горалик и Львовский, кста, читали?
Тоже чудесная.
[Ответ]
Сообщение от mata: Child_of_Bodom, ссылку не подкинете?
Честно говоря, не знаю -- есть ли роман в Сети.
Я книжку читал.
[Ответ]
Dariya I 01:38 20.11.2008
от этой дамы с её зайцами меня тошнит, также как и от Сорокина
[Ответ]
Nataly 12:17 06.01.2010
Не прошло и трех лет, как обещала. Зоя Журавлева Роман с героем -конгруэнтно роман с собой.
***
Одиночества спелый плод, я тебя бы проткнула шилом, знаю, знаю — гной потечет, знаю, знаю, что ты прогнило, не висишь уже, а свисаешь, не спасаешь, давно не спасаешь, от себя самого погибаешь, совершенное — будто шар, совершённое — как кошмар. И когда говорю с другими — не слова из меня вылетают, знаю, знаю, что — не слова, а круглые, как горошины, яркие такие, хорошенькие, совершенные в своей законченности, крошечные такие, крошечные о-ди-но-че-ст-ва. А люди, не зная, что это такое, на слова отвечают словами, отвечают просто словами, легкими словами и чистыми, наивными словами и быстрыми, — на эти шарики гноя, семена моего одиночества…
***
Про то — не рассказать ни ямбом и ни дактилем, как девочка печальная, с зонтом, с ручным гуляла Птеродактилем. А он несчастен был. И одинок. Чего-то все хотел, но объяснить не мог. И мучился жестоко. И девочка была — так одинока. И так странна.
***
Вздрогну, словно каменка-плясунья, пораженная ударом в сердце, что бывает с ней при каждом вскрике, с каждым вскриком каменка-плясунья словно на дуэли умирает, а сама жива и весела. Вскрикну, словно каменка-плясунья, дернусь и умру сейчас взаправду. Все, небось, ужасно удивятся, и никто не будет знать причину.
***
Он навсегда на полчаса зашел, меж нами навсегда старинный стол, стол навсегда накрыт клеенкой синей, и навсегда собачий вздох — как стон, и тишина стеклянная — как сон, и в сигаретах оплывает иней, и в желтой чашке остывает чай, заваренный спеша и неумело, Он никогда не скажет мне «прощай», и никогда руки Он не подымет. И с этим ничего нельзя поделать, поскольку есть навечный приговор. Хотела б я взглянуть в глаза Тому, кто просто так, от скуки, приговорил меня к Нему и нынче потирает руки.
***
Здравствуй, мой окольцованный сокол под названием — пустельга, словно в обмороке глубоком все живу, живу без тебя. Облетают, как листья, люди в опустелом моем саду, словно белый потерянный пудель все бреду меж ними, бреду. А зрачок мой недвижно упорен, все отыскивает средь них — только тайных, и только черных, только тех, что тебе сродни. Полегчало ль твоей беспощадности или только устал чернее? Все гляжу с беспощадной жадностью, как закат в черноте алеет.
И вот так весь роман в зарисовках белого стиха...
[Ответ]
