В конце 2024 года «Молвест» запустил первую в стране линию производства базовых ингредиентов для детского и специализированного питания – концентрата мицелярного казеина и изолята сывороточных белков. Специалисты вышли на новый уровень чистоты и высокий процент содержания белка. Компания уже давно погружена в тему глубокой переработки молока. «Абирег» пообщался с основателем «Молвеста» Аркадием Пономаревым и выяснил, почему эта тема настолько интересна компании, далеко ли нам до китайских производителей и почему будущее фармацевтики – за препаратами на основе молочного белка. Среди других тем – выборы в Госдуму, планы на приобретение новых производственных площадок и дети бизнесмена.Успешные запуски, эксперименты и превосходство Китая– За последние годы Вы инвестировали в разные проекты. С какими из них угадали, а с какими нет?– Есть тема, связанная с текущим импортозамещением и с тем, что отдельные компании ушли с отечественного рынка и оставили нас без упаковочного материала. Нам пришлось приобретать оборудование в других странах, но с возможностью производства упаковочного материала в России. Иностранные компании, с которыми мы сотрудничали ранее, не хотят с нами общаться, мы для них – враги. Это пример русофобии. – Как Вы решали эту проблему?– Закупили бутылочные линии. Пришлось много инвестировать, чтобы заменить Tetra Pak. Это были внеплановые вложения. С учетом сложной экономической ситуации - не очень приятная затея. Но нужно двигаться вперед. К тому же с данной проблемой столкнулись многие предприятия. В этом году, максимум в начале следующего, мы окончательно избавимся от зависимости, которая у нас была от упаковочного материала. Остаются еще проблемы с запчастями, но здесь ситуация терпимая.– Параллельно Вы начали развивать тему глубокой переработки молока. Расскажите об этом подробнее.– В России данного направления практически нет, хотя теоретические знания на эту тему разрабатывались еще в СССР, лет 30-40 назад. Данное научное направление считалось перспективным. Молоко состоит из полезных веществ, в числе которых белков и жиров. Мы решили заняться белками.– Почему именно ими?– Есть государственная задача, связанная с обеспечением населения детским питанием, которое состоит из молочных белков различных конфигураций - с последующим добавлением к ним витаминов и микроэлементов. Мы взялись производить белковые составляющие для детского питания: фактически пошли по пути разделения молока и получения отдельных ингредиентов. Это приоритетная стратегическая цель.– Почему до Вас никто не осваивал эту технологию в современной России? Она настолько сложна?– Для данного производства подойдут далеко не все заводы. Производственные мощности должны составлять не менее одной тысячи тонн переработки молока в сутки. В России таких предприятий – раз, два и обчелся. Это первое. Второе – наличие хорошего оборудования, оно все иностранное. Усложнилась ситуация тем, что часть оборудования имеет двойное назначение. При необходимости на нем можно заниматься микробиологией. – С чего Вы начали работу над глубокой переработкой молока?– В 2019 году мы взяли простую вещь, которую в свое время выливали в канализацию - подсырную сыворотку. Разделили ее на концентрат сывороточного белка и углеводную составляющую, которая называется пермеат. Все получилось, и мы начали реализовывать концентрат сывороточного белка. Для России данные технологии стали новшеством и, фактически, нашей разработкой. Мы брали образцы крупных западных компаний с выставок, изучали показатели и доводили наш продукт до соответствующего состояния. Когда все получилось – первыми этим направлением заинтересовались производители спортивного питания. – По итогу Вы довольны этим проектом? Взялись бы за него сейчас?– Да. Во-первых, мы получили моральное удовлетворение от того, что все получилось. Во-вторых, финансово проект тоже успешен. Дождя из золота нет, но предприятие далеко не убыточное. Запуск завода в 2020 году обошелся в 2,3 млр рублей. Еще в 2019 году Россия завозила из других стран 21 тыс. тонн концентрата сывороточного белка, а по итогам 2020 года, после запуска предприятия «Молвеста», в страну завезли только 11 тыс. тонн. По итогам 2023 года мы занимали уже 58% рынка России. К тому же это был только старт. Мы хотели двигаться дальше – и занялись производством изолята сыворотчного белка. Он может использоваться не только в детском питании, но и в фармакологии для дальнейшей переработки в виде гидролизатов. Начинали с пилотного цеха, где экспериментировали.– В России есть потребители такой продукции?– Немного, но есть.– Получается, мы идем к тому, что человек выпьет таблетку – и получит нужное количество жиров, белков и углеводов на целый день?– Да, мы к этому движемся. А Китай уже совершил скачок. Что они делают? Выпускают БАДы на основе молочных белков – для улучшения сна, устранения последствий похмелья и т.д. Лекарствами назвать такие препараты они не могут, так как для этого должно пройти пять лет с начала исследований, а вот БАДами – пожалуйста. Мне даже подарили такой – для сна. Это не чистая химия, а определенная группа белков. Поэтому тема глубокой переработки молока окончания не имеет. Еще сейчас на слуху тема лактоферрина. Это набор аминокислот, который, предположительно, воздействует на защитные функции организма и укрепляет иммунитет. Но там много маркетинга, мы этим не занимаемся.– А когда Вы начнете выпускать БАДы для сна и похмелья?– Подобная система должна работать в кооперации. Нельзя делать все в одни руки. Поэтому сейчас мы работаем с фирмами разного калибра. Я сделал вывод, что производством молока должна заниматься одна компания, переработкой – другая, получением лекарств или другой продукции – третья. Если работать по принципу «и швец, и жнец, и на дуде игрец» - где-нибудь проколешься. Каждый должен заниматься своим делом. Не зря в советское время все было четко поделено. Это правильно.«Главная задача – увеличение производственных мощностей»– Кто еще из российских молочных производителей осваивает глубокую переработку и насколько успешно?– Куски глубокой переработки есть в Краснодарском крае. Это агрохолдинг Ткачева. Есть в Мордовии - ТД «Ичалки». Начинают работу в этом направлении под Тулой. Но мы с ними не взаимодействуем, у нас свой путь. Не ругаемся, но и не сотрудничаем. Единственное исключение – Ставропольский молочный завод, с которым мы работаем в частичной кооперации: направляем наш пермеат, а они его дорабатывают.– Какие страны являются лидерами в производстве молочных белков?– Дания, Франция, Новая Зеландия. А Китай что творит? Там уже пятый уровень.– Что способствует успеху компаний из Поднебесной?– Во многом дело в демографии. Да, производство там автоматизировано, но этих роботов делают люди, а у нас такого числа людей просто нет. К тому же нужны высококвалифицированные кадры. А у нас сегодня все идет не от науки к бизнесу, а от бизнеса к науке. Уровень очень низкий. Мы стараемся на это влиять, сотрудничаем с вузами.– Насколько прибыльно новое производство? Существенны ли доходы от него?- Существенны. К тому же по госконтракту мы должны продать определенное число продукции, в том числе изолята сывороточного белка и концентрата мицелярного казеина. Также мы экспортируем данную продукцию, например, в Израиль. Делаем это, чтобы понимать, что уровень нашего производства и уровень качества продукта соответствует мировому стандарту.– У Вас получилось намного дешевле, чем у иностранных компаний?– Нет – во многом из-за подорожания оборудования.– Какие задачи стоят перед вами – продолжать экспериментировать или тиражировать уже готовую продукцию?– Мы продолжаем уже не эксперименты, а производственную деятельность. Теперь перед нами стоит задача увеличить мощности. Мы планируем удвоить производственные мощности – к 2027 году в Калаче будет перерабатываться более 2000 тонн молока в сутки. Соответственно, это скажется на ассортименте. Параллельно мы имеем дело с более высокими технологиями, экспериментальным производством для выделения более тонких вещей, которые также собираемся производить. Пока мы на третьей из пяти ступенек.«В депутаты не подамся, если не попросят»– Как Вы оцениваете ситуацию в молочной отрасли в целом? – Ситуация неплохая. Главные минусы - это резкое снижение инвестиций как в производстве, так и в переработке. А в остальном… Понимаете, мы можем на кого-то обижаться, но если сами ничего делать не будем, ничего и не изменится.– Сильно ли влияют на рынок производители, у которых нет своих коров и молока, но при этом есть миллиардные обороты?– Я таких компаний не боюсь – правильно конкурировать со мной они не смогут, так как не сумеют дать по такой же цене такое же качество. А вот произвести что-то в антисанитарных условиях и размешать непонятно что, от чего потом можно заболеть - запросто. В пищевой отрасли это недопустимо. Часто звучит фраза «не надо кошмарить бизнес». Кошмарить действительно не надо, но и не проверять его нельзя.– В январе Вы выступили в Совфеде на тему производственной безопасности и сказали, что важно ввести понятную политику стандартов качества. В чем заключаются основные сложности?– Уровень качества должен соответствовать мировым стандартам, а у нас абсолютно нет контроля, но некий прогресс есть. По базовым ГОСТам сформировали методики определения. Следующий этап – это стандарты производства, которые были в советское время, а сейчас их нет. Для производства должно быть определенное помещение, оборудование, санитарные нормы. Что сейчас творится в спортивном питании? На маркетплейсах предлагают какие-то сомнительные продукты, их никто не проверяет, а ведь это элементарно небезопасно. ГОСТов нет, проверок нет, контроля нет. Поэтому мы хотим узаконить эти процессы. Я уже привозил к нам сенатора, показал завод, на пальцах объяснил, что к чему и как все должно работать. Я же инженер – был им и остался. По сути дела, мы пошли в дремучий лес и пытаемся пробить там просеку – и пробьем ее.– Из чего сейчас складываются основные доходы «Молвеста»?– Понимаете, тут какая штука. Чтобы делать это разделение – ты без масла не обойдешься, без сыра не обойдешься...– С чем связан перенос «Молвестом» площадки для завода сыворотки за 6,5 млрд рублей из Воронежа в Калач?– Ключевым стал вопрос инфраструктуры. Раньше на территории молочного комбината был промышленный район с водопроводными трубами, высоковольтными кабелями и т.д. Крупное производство нужно выносить в такие зоны, чтобы потом не искать участок, куда нужно еще все эти коммуникации провести.– Как сейчас обстоят дела с заводом по переработке люцерны? Появились ли конкуренты? – Мне немного жаль из-за того, что не совсем удалось реализовать то, что задумывалось изначально. По итогу мы перерабатываем столько, сколько планировали, но масштабировать не вышло. Связано это с климатом. В Воронежской области недостаточно солнечных дней и осадков для этой культуры. Сейчас подобный проект реализуют в Волгограде. Там с советских времен сохранились оросительные системы и количество солнечных дней другое. Эти места больше подходят для люцерны.– Как обстоят дела с Вашими предприятиями за пределами Воронежской области? Планируете ли покупать что-то еще? – В жизни все меняется. 20 лет назад было интересно покупать заводы в различных регионах – без оглядки на их размер. Сейчас все идет к концентрации, есть тренд на маленькие заводы. Если раньше ты покупал завод на 50 тонн переработки молока, это был безубыточный завод. А сейчас покупать завод даже на 500 тонн рискованно. Стоимость переработки растет, зарплаты растут, необходимо механизировать предприятие. А сделать это сложно, потому что робот будет стоить дороже всего завода. Механизируются высокопроизводительные линии. Поэтому пока мы содержим не отдельные бизнес-единицы, а кооперативные, например, те, где производят творог для наших глазированных сырков.– Какова судьба Вашего украинского актива?– Он был продан за два месяца до начала СВО – 28 декабря 2021 года. Вышли по нулям. Продал и продал. По крайней мере, не пропал. При этом я терпел до последнего. Бандеровцы тир устроили на соседнем заводе. А на нашем комбинате был воронежский директор. Я больше переживал за него, чем за весь актив.– Еще буквально 10 лет назад поднимался вопрос нехватки молока, актуально ли это сегодня?– Как такового молока хватает. Но это не значит, что мы должны успокоиться. В потреблении молока на душу населения по медицинским нормам надо смело прибавлять процентов 30. Но при этом у нас не хватает молочных жиров. Это российская специфика - более серьезное потребление масла. Поэтому в прошлом году возник такой дефицит, но он просчитывался. В 2025 году подобного коллапса быть не должно. Главная беда у нас в наличии монополистов, которые в определенное время садятся и поднимают цены на молоко.– Планируете ли Вы баллотироваться в депутаты Госдумы на следующий срок?– Если скажут – отказываться нельзя. Командная работа должна быть. Если не скажут – сам инициировать не буду. У меня дел на производстве хватает.– Одного депутата Госдумы от региона мы теряем. Как Вам кажется, от кого можно было бы отказаться?– Я вам так скажу: если бы даже остался всего один депутат, но такой деятельный, как Галина Николаевна Карелова, думаю, Воронежская область ничего бы не потеряла. Но таких «энерджайзеров» мало.– Чем сейчас занимаются Ваши дети?– Один ребенок работает в службе закупок «Молвеста», второй – учится в ординатуре медицинского университета, врач-анестезиолог. Третья дочь закончила Высшую школу экономики, но сказала, что бизнес – это не ее. Младший сын заканчивает девятый класс. Если так подумать, кому это все передать – не знаю, а ведь когда сам что-то создаешь, оно становится по-особому дорого.

Подробнее здесь... [Ответ]